"Василий Звягинцев. Андреевское Братство (Одиссей покидает Итаку, #9) (фрагмент, 2 и 3 части)" - читать интересную книгу автора

революции быть не иначе как гвардейским офицером.
Слава Богу, теперь здесь за это не расстреливают, но все равно смотрят косо.
Если ты офицер, то отчего не уехал на Юг, а если не уехал, то не шпион ли ты?
Эрго - ни один благоразумный бывший офицер в шпионы не пойдет. Скорее, если ему
так нравится соввласть, пойдет служить по специальности. Или в спекулянты.
Так что женщина меня должна принять все же за ухажера, брезгующего
проститутками, но готового соблазнить "порядочную женщину".
Я выпил половину стограммовой рюмки, неторопливо жевал в меру солоноватый
балык, демонстрируя безразличие к окружающему, она потягивала свое вино, тоже
как бы не замечая моего присутствия, но пару брошенных искоса взглядов я все же
поймал. Психологически у женщины трудная ситуация.
Сидеть с каменным лицом и одновременно пить вино вроде бы глупо, а начнешь
смотреть по сторонам, непременно наткнешься на взгляд чужого мужчины, который
может принять это за приглашение к действию...
Но и мне для завязки знакомства нужен какой-то нетривиальный прием. Совершенно
не похожий на то, что может предпринять как ожидаемый связник, так и гэпэушный
филер.
Например... Женщина держала свой стакан на уровне подбородка, обхватив его у
основания лишь большим и средним пальцами. Я собрался с силами и внезапно
посмотрел ей прямо в глаза особыми образом, когда она все-таки подняла голову,
устав от неподвижности своей позы.
Стекло, ударившись о край стола, зазвенело тонко и жалобно.
- Ох, простите, я не хотел... - и, выхватив из кармана платок, принялся
вытирать лужицу вина, уже готовую пролиться со стола ей на колени.
На звон разбитого стакана из двери в кухню выглянул буфетчик.
- Получите за посудинку. И новый бокал вина даме. Того же самого или..?
Извините, что там у вас было? - обратился я к ней.
- Мадера... - еще не придя в себя, тихо ответила женщина.
- Одну мадеру...
Восточный человек невозмутимо поставил на столик отнюдь не бокал, а такой
тонкий, с морозным рисунком стакан, налитый до золоченой риски по краю, бросил в
отвисший карман куртки очередной целковый и снова исчез, чтобы принести наконец
даме ее яичницу.
Я со своей недопитой рюмкой, вполне естественно, подсел за столик к женщине.
Она еще несколько секунд молча и будто бы с недоумением смотрела на
темно-золотистое, как хороший чай, вино. Все произошло как-то слишком
стремительно, и дама пыталась понять, что же здесь случилось, но получалось у
нее плохо. Я догадывался, что ей хотелось бы встать и уйти от того непонятного,
что принес с собой странный человек в безвкусном костюме.
Но расчет был правильный - любопытство оказалось сильнее. И голод тоже.
- Извините, - сказала она, быстро отделила вилкой (держа ее в левой руке) и
съела несколько кусочков пузырящейся и шкварчашей яичницы с колечками
деревенской колбасы. Действительно наголодалась в дороге. Сделала не по-женски
длинный глоток вина. Промокнула губы салфеткой.
- Ведь это я уронила стакан. Почему же вы просили у меня прощения и сами
заплатили?
Да, акцент у нее скорее всего прибалтийский, но это может быть просто оттого,
что долго там живет, часто говорит на местном или нарочито ломаном, чтобы лучше
быть понятой аборигенами, русском языке. Со мной тоже такое бывало.
Я допил чересчур, на мой вкус, резкую водку, отодвинул пустую рюмку. Снова