"Василий Звягинцев. Время игры (Одиссей покидает Итаку, #8)" - читать интересную книгу автора

шлюзовая камера заполнилась водой.
"Как на подводной лодке "Пионер". - Сашке неожиданно вспомнилась любимая в
детстве "Тайна двух океанов".
Створки дна раскрылись, как бомболюк самолета. Шульгин резко ушел на
глубину, чтобы не попасть под винты, краем глаза заметил, как быстро растаяла в
мути блестящая обшивкой из бериллевой бронзы подводная часть яхты, окруженные
вихрем пузырей кавитации винты.
Уточнил по компасу направление и включил электромотор скутера.
Подобно шпиону из приключенческих книжек 50-х годов, выбравшись на берег,
Шульгин разделся, привязал гидрокостюм и акваланг к скутеру, открыл клапан
балластной цистерны.
Снаряжение он притопил в щели между скалами на пятиметровой примерно
глубине. Привалил сверху для надежности парой камней. Глядишь, еще и пригодится
когда...
Впрочем, ерунда все это. И баллоны акваланга заправить в этом мире негде, и
аккумуляторы скутера через сутки-двое сядут полностью. Так что лежать имуществу
на дне до скончания веков...
При себе он оставил только часы, компас и десантный нож. Голый (лишь в
шерстяных плавках) человек на голой земле, как любил говорить великий анархист
князь Кропоткин. Или Бакунин.
Хорошо, что ненадолго, подумал Сашка. Слишком буквальное следование заветам
классиков его не увлекало. Погодка не совсем подходящая. Не на Таити, чай.
Перед тем как скрыться в лесу, Шульгин невольно обернулся. От самой воды
громоздились тучи, подобных которым и видеть раньше не приходилось.
Многослойные, серо-сизые, продернутые вдобавок утомительной, какой-то больничной
желтизной и чернью. То плоские, то скрученные жгутами, похожими на струи дыма из
труб идущего полным ходом миноносца.
Все это - этажей в десять-двенадцать, причем ни цвета, ни фактура не
смешивались друг с другом. Мрачноватое зрелище и тревожное своей необычностью. А
как завершающий штрих мастера - короткий мазок багрово-алым там, где
предположительно должен быть край заходящего как раз сейчас солнца.
И уже не видно ни тонких мачт яхты, ни даже надстроек громадного парохода.
Ну да, они успели отмотать миль десять, если не больше.
И теперь окончательно - каждый сам за себя. "Один бог за всех"...
Если очень уж припрет, то, конечно, помощь друзей гарантирована. Но это
будет означать проигрыш, что Шульгина никоим образом не устраивало.
Следовало торопиться, пока еще окончательно не стемнело.

...Бежать по узкой тропе, с обеих сторон стиснутой густым кустарником, было
легко. Почва песчано-щебенчатая, не раскисающая даже после многодневных дождей.
Только вот гроздья крупных, холодных и тяжелых капель, то и дело обрушивающихся
на голову и плечи с низко нависающих ветвей, удовольствия не доставляли.
Если бы летом, в жару, тогда да, а сейчас явно неуместный натуризм.
В приличном темпе Шульгин пробежал два с лишним километра, из них последние
пятьсот метров тропа круто пошла вверх и вывела на край глубокой балки, заросшей
неожиданно густым для этих мест лесом.
Толстые, перекрученные древними природными катаклизмами стволы реликтовых
генуэзских сосен надежно скрывали укромную полянку, где у подножия
двухсотлетнего, наверное, дерева, кипел родник чистейшей минеральной, похожей на
боржоми воды.