"Василий Звягинцев. Время игры (Одиссей покидает Итаку, #8)" - читать интересную книгу автора

заблагорассудится. А вот не бросает же. Потому что, невзирая на обстоятельства,
исполнять взваленную на себя миссию ему пока еще интереснее, чем развлекаться.
Так что - оставим рефлексии. Тем более не слишком похоже, будто Андрей и в
самом деле сможет удалиться от дел. Покатается-покатается на своей яхте, да и
удумает нечто этакое... Ему не впервой...
От размышлений Воронцова отвлекли зазвучавшие за дверью салона голоса.
Кто-то, значит, уже явился, опередив остальных. А ну, угадаю, кто именно?
...У стойки бара выбирали аперитивы, привычно о чем-то споря, Левашов с
подругой, только утром прилетевшие из Москвы собственным самолетом.
Уставший от аскетического стиля пролетарской столицы Олег облачился в
смокинг, Лариса же явилась в длинном, облегающем ее тонкую фигуру, как мокрый
шелк, платье цвета надкрылий майского жука.
Они уже виделись сегодня, поэтому Дмитрий не стал прикладываться к ручке,
просто кивнул, радушно улыбаясь.
- Не вижу темы для дискуссии. Все давно известно. - Он деликатно отобрал у
женщины толстую, как телефонный справочник, карту вин, коротко бросил бармену: -
Два "драй мартини" со льдом и маслиной. Мне - как обычно. - Обернулся к Ларисе.
- Прошу прощения, но не следует уподобляться тому машинисту...
- Какому? - Всегда агрессивно-уверенная в себе женщина слегка оторопела.
- Про которого писал Ежи Лец. "Когда машинист ищет новых путей, поезд обычно
сходит с рельсов". Поэтому ничего не ищи, а употреби то, что проверено временем...
Возможно, Лариса еще что-нибудь спросила бы, но тут в салон один за одним
повалили гости. Сразу стало шумно и весело. Только Наташа отчего-то
задерживалась, хотя обещала выйти из каюты сразу за Дмитрием.
Наконец появилась и она, отчего-то слегка запыхавшаяся и взволнованная.
В ответ на удивленно приподнятую бровь Воронцова она молча увлекла его в
дальний угол салона, к полукруглому дивану, почти скрытому двумя лимонными
деревьями в фарфоровых кадках.
- Так в чем дело?
- Ты знаешь, я так испугалась... Еле добежала сюда.
Воронцову было непонятно, чего можно испугаться на его пароходе, где Наташа
прожила уже целый год. После двух попыток покушений на членов его экипажа и
самоубийственной торпедной атаки французского миноносца прямо на севастопольском
рейде система безопасности "Валгаллы" была им доведена до совершенства.
Мало, что круглосуточную вахту несли безупречно натренированные и
вооруженные согласно уставу роботы, что на стоянках все иллюминаторы на
восьмиметровой высоты бортах были постоянно задраены броневыми крышками, а
нижняя секция трапа поднята, так еще и большинство дверей надстройки, выходящих
на прогулочные палубы и галереи, тоже запирались, отчего проникнуть на корабль
постороннему было абсолютно невозможно.
Потому внутри парохода можно было чувствовать себя не в меньшей
безопасности, чем в средневековом монастыре или рыцарском замке, утвердившемся
на вершине неприступной скалы.
- Нет, ты не понял... Может быть... Не знаю. Просто я вышла из каюты, пошла
сюда, и стало вдруг так жутко... Эти бесконечные коридоры, десяток этажей вверху и
внизу, пустые запертые каюты, залы... И тишина. Словно я очутилась одна в
брошенном городе ночью. Или на кладбище...
- Ну, ты скажешь! Первый раз, что ли, одна по коридору шла?
- В том-то и дело, что не первый. А тут вдруг так испугалась... Будто шелестит
что-то за спиной и глаза невидимые смотрят...