"Василий Звягинцев. Право на смерть. Одиссей покидает Итаку N 6" - читать интересную книгу автора

безлюдных проспектов и обширных парков, сотен музеев, театров, библиотек и
храмов, туристских центров и отелей, культурный и научный центр полумира.
И я уж как-нибудь проживу без металлургических заводов и химических
комбинатов чуть не на Красной площади, как бы ни был мил сердцу моего
соседа такой индустриальный рай.
- Скажите, а Покровский собор не под вашим руководством взрывали? -
спросил я заинтересованно.
- Вы что? - его голос задребезжал от возмущения. - Это было за
двадцать лет до моего рождения.
- А! Ну, тогда ничего... - я зевнул, не слишком вежливо, показывая,
что разговор меня утомил.
Старик, похоже, обиделся и, поджав губы, вновь раскрыл свою книгу.
А я вдруг устыдился. Чего ради я обидел деда? Что он мне сделал?
Извиниться бы... А с другой стороны - за что? Обязан я знать, кто когда
родился и что взрывал? Я-то, конечно, знаю, так у меня профессия такая, а
нормальный обыватель?
И все равно я ему не судья. Вообще никому не судья, даже Алле, хоть
она и не встретила меня... Знал, на что шел. С такой экспансивной особой,
как она, способной на самые непредсказуемые поступки. Если в свое время
она ради меня (а это тоже вопрос - ради меня ли?) резко сломала свою
предыдущую жизнь, то какие я имею основания считать, что невозможен
очередной поворот? Она мне никогда ничего не обещала. Я, честно сказать,
никогда и не знал, кто же мы с ней друг другу... Так что успокойся,
братец, и принимай жизнь как данность...
Конечно, такие стоические рассуждения нисколько меня не успокоили,
даже наоборот. Слишком долго и красочно я воображал подробности
сегодняшнего дня.
А эмбус уже мчался в густом потоке вливающегося в город транспорта.
Слева блеснула в лучах солнца излучина Москва-реки, справа, в просвете
мачтовых сосен, я увидел шпиль старого Университета.
- Извините, - обратился я к старику, - а куда мы едем? Разве не к
Парижскому вокзалу?
- Отнюдь, мстительно усмехнулся архитектор. - Лично я еду в
Домодедово...
Вагон начал плавно тормозить.
- Площадь Ермолова... - объявил бархатистый женский голос.
Я подхватил свою сумку, кивнул старику и метнулся к выходу.
Кроме меня, не вышел никто.
Легкая алюминиевая площадка коротким маршем лестницы соединялась с
бегущей над площадью пешеходной дорожкой. Отсюда открывался прекрасный вид
до самого Кремля, и я задержался на секунду-другую, чтобы осмотреться.
Жемчужно-серый вагон с жужжанием магнитогенераторов рванулся вперед,
набирая скорость по крутой дуге виадука.
Все произошло на моих глазах.
В верхней точке, уже прилично разогнавшись, эмбус вдруг клюнул носом,
словно магнитная подушка под ним мгновенно исчезла, начал приподнимать
корму, накренился и, сминая ограждение, рухнул вниз с пятидесятиметровой
высоты.
Я в ужасе зажмурился и втянул голову в плечи. Мне приходилось видеть
разные аварии и катастрофы, но здесь было совсем иное...