"Василий Звягинцев. Бульдоги под ковром. Одиссей покидает Итаку, Книга 3" - читать интересную книгу автора

дело. Страж, можно даже сказать - и.о. Святого Петра, не стал выяснять,
кто именно нас предупредил, и посторонился, пропуская в особо охраняемый
рай.
- А тут, наверное, пошаливают, - сказал я Ирине, когда мы миновали
тамбур. - В наше время таких мальчиков и в помине не было...
Аналогичный же мальчик сидел сразу за второй дверью, вытянув поперек
тесного вестибюля ноги в ботинках не иначе как сорок седьмого размера, и
курил что-то длинное коричневое и с ментолом. Посмотрел на нас вялым,
скучающим взглядом, зевнул и освободил проход.
Зал оказался небольшим, уютным, освещенным лишь настольными лампами,
а главное, что мне очень понравилось, не имел гардероба. Верхнюю одежду
клиенты вешали на отростки украшающих стены лосиных рогов. Это я к тому,
что сдавать гардеробщику куртку с пистолетом в кармане было бы явно
опрометчиво. Как и перекладывать его в другое место на людях. Входя, я об
этом как-то не подумал.
Из восьми столиков заняты были только пять, мы сели за шестой, в
самом углу, что вполне меня устроило. Напротив мерцал экран телевизора, и
я обрадовался, надеясь из аналога местной программы "Время" узнать
кое-какие подробности здешней жизни. Но напрасно. Включившись, аппарат
погнал видеозапись иностранного кабаре, как бы не "Мулен Руж", с приятной
музыкой и обилием полуобнаженных девушек высокого класса.
Не сюда нужно было за информацией, а на вокзалы, запоздало догадался
я, немного обогревшись и оглядевшись. Там и телевизоры в залах работают, и
пресса свежая наверняка, да и с народом проезжим о чем хочешь можно парой
слов переброситься, не вызывая подозрений...
Но это уже было в пустой след, проблема выяснения деталей здешней
обстановки предстала вдруг совсем неактуальной, и захотелось поскорее
вернуться в Замок, такой надежный и почти родной.
Так старым зэкам бывает неуютно и тоскливо на воле, где все
непривычно и непонятно, а родная камера с ее строгими законами, четкой
иерархией и гарантированной кормежкой вспоминается тихой заводью и
островком стабильности...
Столь резкий слом настроения я счел нехорошим симптомом. Выходит, за
минувший год даже я начал уже десоциализироваться. "Диагноз серьезный и
прогноз печальный", - сказал бы на моем месте, наверное, Сашка.
Выбор блюд в меню оказался скудным до неприличия, напитков вообще
только два - водка и коньячный напиток "Стругураш" - редкая, как я вскоре
убедился, гадость, а цены, напротив, вгоняли в оторопь. Похоже, в случае
чего с моими двумя с половиной тысячами тут и недели не продержаться.
Инфляция, значит, но пока в самом начале, раз старые деньги еще ходят.
Нет, мыслимо ли - бутылка обыкновенной "Столичной" - пятьдесят рублей!
Края дешевых рюмок соприкоснулись без звона, мы пожелали друг другу
удачи и с некоторой опаской приступили к забытым уже московским
разносолам. Лучше они не стали, увы!
Наблюдение за жизнью изнутри, вопреки ожиданиям, дало не так уж
много. В смысле информативном. А психологически, конечно, интересно. Вот,
например, как определить - переход ли к реальному капитализму сейчас
происходит или просто второе издание НЭПа?
Пока все, что я видел, говорило за второе. Заведение явно частное,
публика недавно и лихо разбогатевшая, еще не научившаяся вести себя