"Гарри Зурабян. Гекатомба " - читать интересную книгу автора

Мэр остановился рядом с Гладковым и, следуя популярной новой моде,
решил в его лице "пообщаться с народом".
- Вы, молодой человек, наш, приморский? - Дружески-покровительственным
тоном спросил мэр. - Как вам рынок, цены, обслуживание?
- Приморский, - ответил Валера и едва удержался, чтобы не добавить: но
не ваш. - Родной базар очень люблю, цены нормальные и обслуживание хорошее.
Он заметил, как с лиц свиты оплывает напряжение, уступая место
расслабленности и снисходительности. Они все радостно ему улыбались, словно
восхищаясь и говоря при этом: "Молодец, парень, не подкачал! На такой
вопрос сложный, видал, как отчеканил!" И даже Бурова, несомненно узнавшая
его, но не снизошедшая из сонма "приморских божков", тем не менее,
приветливо улыбнулась. Этим "хэппи-индом" мэру бы и удовлетвориться. Но он
решил и дальше корчить из себя демократа на этих необъятных скифских
просторах.
- А как вам город в целом? Перемены чувствуются? Говорите, что
думаете, не бойтесь.
Улыбки окружающих сделались еще шире и приветливее: давай, мол,
парень, не подкачай и главное - не бои-и-иссь!
- Я и не боюсь, - спокойно, глядя прямо в глаза мэру, ответил Валера.
- Это же наш город, кого мне в нем бояться? А перемены чувствуются: я вот,
например, уже и маму похоронил.
В наступившей тишине явственно послышался приглушенный голос директора
местного телевидения:
- Быстро выключи камеру, Саша.
Гладков был далек от мысли испытывать наслаждение от эффекта,
произведенного его словами. Хотя эффект был потрясающим. По лицам свиты
будто смерч пронесся, оставив жалкие остовы и руины былого расположения.
- Примите мои искренние соболезнования... - заметил мэр и добавил: - Я
вспомнил вас, ваша мама была учительницей. Я могу что-то сделать сегодня
для вас?
Перед Валерой теперь стоял обыкновенный простой мужик, не чуждый
ничего человеческого. В его интонациях, мимике чувствовалось искреннее
участие, на которое способен лишь человек, сам в недалеком прошлом
переживший потерю близких.
- Спасибо, что помогли с больницей, - ответил Валера. - А мне ничего
не надо. Извините...
Он обошел мэра и вклинился в толпу приближенных. Свита мгновенно
развалилась на два куска, освобождая проход и шарахаясь от него, как от
прокаженного. Впрочем, краем глаза он успел заметить два-три изучающих и
заинтересованных взгляда. Будто смотревшие фотографировали его, откладывая
в память образ занятной и непростой марионетки, которую при случае можно
попытаться использовать, естественно, на "благо родного города и его
жителей". От этих взглядов ему стало совсем тошно. Гладков сделал несколько
шагов и остановился возле следующего прилавка, оперевшись руками на что-то
мягкое, пушистое и теплое.
"Извращенцы, а не люди, - подумал с отвращением. - Неужели у них есть
любимые женщины, дети, какие-то привязанности, глубокие и искренние,
которыми они, по-настоящему, дорожат, над которыми трясутся и боятся
потерять? Бывают ли они вообще когда-нибудь сами собой? Никогда. Они,
видите ли, "не принадлежат себе". Бред какой-то!..". Он, скорее,