"М.Зуев-Ордынец. Панургово стадо " - читать интересную книгу автора

нормальной оплаты труда. Условия Пфейфера не приняты! Мы объявили стачку. Да
здравствует стачка!
А в заключение спешим поздравить фельдмаршала Пауля Гинденбурга.
Наконец-то он нашел себе достойных союзников - обезьян..." Один лишь
"Берлинер Берзен Курьер", орган биржевиков и банкиров, без всяких
комментариев и тем паче лирики в отделе хроники сообщил: "Акц. о-во
"Панургово стадо". Цель общества - эксплуатация обезьяньего труда на
фабриках и в сельском хозяйстве. Состоялось уже первое заседание правления.
Единогласно постановлено контрольный пакет передать г-ну Фридриху Пфейферу,
члену-учредителю и председателю правления о-ва.
Учредительные акции распределены полностью. По проверенным сведениям,
на столичных, гамбургской, кельнской и прочих крупных биржах акции
"Панургова стада" ежедневно повышаются. Последний паритет - 480".


8. ЧЕТЫРЕ КАРТЫ

Араканцев сгреб в кучу все эти газетные листы и устало положил на них,
как на подушку, голову.
- Что с тобой, Андреи? Ты за последнее время на себя не похож!
- Ничего особенного. Просто мне противно, и я устал круглые сутки
драться с орангутангами. С таким трудом благодаря тебе получил я должность
обезьяньего надсмотрщика на фабрике Пфейфера, а теперь я вижу, что все это
напрасно. Один я не могу взбунтовать обезьянье стадо. А проникнуть на остров
Нейверн, чтобы изучить тайны дрессировки, чтобы взорвать изнутри это
дьявольское дело, мне по-прежнему не удается. Твой отец упорно не доверяет
мне и не пускает на ферму. Вот и все! Я просто переутомился, а потому, может
быть, мне и лезут теперь в голову дикие, нелепые мысли.
- Какие мысли?
- Прости меня, Долли, но мне начинает казаться, что я плохо знаю тебя.
У нас начинается борьба, лютая борьба. В этой борьбе и ты когда-то хотела
принять участие. А теперь мы видим тебя одной ногой в лагере наших врагов.
Не надо волноваться, Долли! Я не виню тебя, виновато воспитание. В таких
семьях, как твоя, умышленно затягивают детство, оберегая от жизненных
сквозняков. Поэтому ты и сейчас еще ребенок, и что говорит тебе сухая
скучная фраза "классовая борьба"...
- Чего ты хочешь от меня, Андрей?
- Я говорил это уже несколько раз. Убеди отца бросить эту грязную
работу.
- Не может! Я говорила с ним и более резко. Я спросила его, как он мог
согласиться работать ради темных, подлых интересов Пфейфера. Он опустил
голову и только ответил: "Мы бедны, моя девочка, а я уже стар..." Он был так
несчастен в этот миг. Кроме того, он всегда упирает на то, что его работа
имеет большую ценность с чисто научной стороны.
- Но как он не понимает, что и чисто научный труд, если его повернуть
другим концом, может принести обществу только вред? Ты пожимаешь плечами? Он
непоколебим? Хорошо, испытаем еще одно средство. У меня на него есть
некоторая надежда. Достань вот из этого моего кармана конверт.
- А почему у тебя перевязана рука?
- Это работа твоего Гами. Он единственный из всей оравы, к которому я