"Борис Зубков, Евгений Муслин. Зеркало для Антона (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

"...Язвенные процессы пищеварительного тракта могут быть поставлены в
прямую связь с нарушениями процессов нервной системы..." А вот это совсем
ни к чему. Нечаянно внушить себе язву? Благодарю... "Ложные опухоли и
псевдоаппендициты, вызванные неврогенными причинами..." Небольшое усилие
воли - и приобрел что-то вроде аппендицита. Можно получить больничный лист
и пару денечков поваляться на диване, хорошенько обдумать все
происходящее. Да здравствует самовнушение! А вдруг захотят вырезать этот
самый псевдоаппендицит?
Еще одно солидное исследование. Самовнушение изменяет форму рук и
ног... Силой воли больной уменьшает в три раза частоту пульса...
Самовнушением увеличивают температуру тела... После нервных припадков
пациентка М. вызвала у себя мнимую беременность со всеми признаками.
Окружающие были уверены, что она действительно готовится стать матерью...
Антон глуповато хихикнул и представил себе, что он превращается в
женщину и отправляется в отдел кадров оформлять долгосрочный отпуск по
чисто женским обстоятельствам... В конце концов почему бы ему
действительно не превратиться в женщину? А зачем? Ну, предположим, он
захочет стать писателем. Многие писатели хотели превратиться в
кого-нибудь. Он недавно читал Куприна и хорошо помнит, как тот сказал: "Я
хотел бы быть облаком, лошадью, женщиной, деревом и ребенком". Лошадью -
это, пожалуй, уж слишком. А женщиной... Кто-то еще хотел быть женщиной...
Флобер!.. Не насовсем, а так, хоть чуть-чуть. Он говорил, что мадам Бовари
- это он, что списал он ее с себя. Кто знает, может быть, побывав женщиной
хотя бы месяц, неделю, один час, он написал бы Бовари в десять раз
гениальнее. Но Флобер не мог этого сделать, а он, Антон, может. Решено, он
будет великим писателем!


...Иван Грозный, восседающий на кухонной табуретке, застонал и сжал
царственную голову могучими руками, привыкшими к мечу и царской булаве. Он
вспоминал до мелочей тот вечер в библиотеке, когда мысли его скакали с
безумной поспешностью, а тревожные сомнения отступали перед радостью
открытий. Тогда ему казалось, что внешность человека - почти самое главное
в нем. Но разве внешность человека - это сам человек? Вот сейчас он - Иван
Грозный. Но разве ему хочется карабкаться на трон и казнить кого-нибудь?
Нет. И все же... Почему он стал как-то резче, суше? Зачем, например, он
вчера в милиции обидел старшину, зло посмеялся над ним? Почему теперь так
часто закипает в нем ярость и гнев? Чепуха! Просто он болен. Не болен. Не
надо ему лекарств. Ему нужно другое: дружеское участие, внимание...
После безумного вечера в библиотеке Антон жил как во сне.
Чудесный дар перевоплощения требовал практического применения. С работы
Антон уволился. Громадным напряжением воли ему удалось на два часа вернуть
себе прежний облик старшего сметчика "Стройтопа". Двух часов еле-еле
хватило на то, чтобы подать заявление об уходе и подписать обходной
листок. Да и то к библиотекарше Лизе он пришел, уже закрывая лицо носовым
платком, словно в приступе зубной боли. А все из-за того, что, спускаясь в
библиотеку, встретил на лестнице знакомого механика из СУ-16. Добродушное
и на редкость румяное лицо механика привычно удивило Антона, и он тут же
почувствовал, как его собственное лицо туго наливается жизненными соками и
жарко багровеет.