"Борис Зубков, Евгений Муслин. Зеркало для Антона (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

собственного сердца. Он аккуратно и осторожно положил ручку пером на
чернильницу, зачем-то погладил руками край стола, привычно ощутил шеей
тугой воротник, что несколько ободрило его, и приподнялся со стула. За
барьером он увидел толстого карлика в странном, очень мешковатом костюме.
Карлик, не мигая, смотрел на Жидкоблинова. Старшина перегнулся через стол
и тщательно оглядел все пространство за барьером. Хмурого гражданина не
было, он превратился в самодовольного карлика, пялившего глаза на
старшину.
- Как это вы... этак? - хрипло произнес старшина и неопределенно
повертел в воздухе руками. - Цирк? Да?
- Цирк, - охотно согласился карлик.
Но старшина понял - никакой это не цирк. Фокусов Жидкоблинов видел
предостаточно. Все видел по долгу службы: пачки денег, оказывающиеся
связками цветных бумажек, рулоны "габардина", начиненные грязными
тряпками, игральные карты с исчезающим тузом, сберкнижки, выданные
мифическими сберкассами. И в переделках-передрягах старшина побывал
предостаточно... Всякое бывало... Чуть ли не в первую неделю, как поступил
в милицию, попросил у задержанного документы, а тот вместо документов
выхватил из-за пазухи пистолет и прямо к лицу Жидкоблинова. Опытный был
бандюга... а не ушел...
Жидкоблинов смотрел на толстого карлика, соображая, как поступить, но
ничего сообразить не мог. Ощущение растерянности и напряженной нервной
пустоты овладело им. Вместо обычных действий - позвонить начальству или в
адресный стол, составить опись изъятого при обыске - старшина думал о
чем-то даже вовсе постороннем. А как же... Карлик болтает невесть что и
тут же исчезает, проваливается сквозь землю или... или превращается в
гражданина, задержанного возле магазина N_22. Потом прямо на глазах
исчезает задержанный гражданин и появляется этот карлик... Болен ты,
старшина, вот что. Теперь, говорят, по городу новый грипп ходит, без
температуры, но с большими осложнениями. Вот и у тебя, старшина,
осложнение, бред...
Жидкоблинов растерялся, ощущение необычного и слишком удивительного
сразило его. В первый раз за все время службы он поступил тоже необычно и
удивительно, вопреки всем инструкциям. Он распахнул дверь дежурки и,
подбадривая сам себя, нарочно громко крикнул:
- Лапин! Пропусти гражданина!
И тут же поперхнулся, подумал, может, следовало крикнуть: "Лапин!
Пропусти этих двоих?!"
Дежурка опустела.
Когда Жидкоблинова сменили, он не пошел на стадион, где сегодня
тренировались самбисты, а отправился в санчасть.
- Переутомился, доктор, - горестно пожаловался Жидкоблинов. -
Ослабел...
Доктор осторожно вынул из пальцев старшины металлический прутик от
спирометра, который Жидкоблинов уже успел согнуть в кольцо, посмотрел на
обнаженное по пояс тело старшины, что играло налитыми мускулами, вздохнул,
вспомнив свои собственные дряблые мышцы, и, еще раз вздохнув, прописал
Жидкоблинову капли Зеленина по пятнадцать капель на прием.
Жидкоблинов, получив рецепт, воспрянул духом, но по дороге домой снова
погрузился в мрачные мысли и вместо аптеки зашел в "Гастроном". Пьянчужки,