"Алексей Зубков. Плохая война ("Плохая война" #1)" - читать интересную книгу автора

склоне. Вот, видите?
На склоне, действительно, лежало немало трупов.
- А потом - продолжил сержант - залезли мы на этот холм и каждый сам за
себя. Какой тут может быть строй с пиками? Повезло, что поначалу были
лучники и артиллеристы, в строю они не сильны, да и доспехов у них нет. А
потом, когда мы пики уже побросали, враги раз - и прислали чуть не две сотни
швейцарцев с алебардами, выбили нас почти сразу. А его милость ни строя, ни
отступления организовать не изволил. Порубали нас тут, как крестьян,
разбежались кто куда, потом внизу полчаса собирались.
- Внизу? Прямо под холмом? А если бы они обстрел продолжили?
- Если бы продолжили, не повезло бы нам. Но Господь миловал. Если бы
еще Вы, Ваша милость, нас помиловали и над нами кого другого поставили. А
то, чувствую, не принесет нам его милость Ваш младший сын удачи. Или он нас
всех угробит, или...
- Или?
- Или его кто из солдат подстережет в темном переулке. Мы, конечно,
понимаем, что наше дело - за других умирать, а все равно вот так за здорово
живешь погибать не хочется.
Барон задумался, но тут на территорию бывшего вражеского лагеря въехал
еще один всадник. Гостя узнать было не сложно. Себастьян Сфорца, итальянский
кондотьер. Около тридцати лет, солидный, статный, ухоженный, похож на
леопарда, но претендует не меньше, чем на льва. Уже озаботился тем, что снял
шлем и вместо скромной шапочки, какую принято носить под шлемом, надел яркий
бархатный берет, из под которого на плечи ниспадают длинные аккуратно
расчесанные волосы. Взгляд наглый, самоуверенный. Доспех чуть ли не
позолоченный. Конь под стать хозяину - самая дорогая упряжь, шерсть
лоснится, ноги переставляет солидно и степенно, даже выражение лица похожее.
Можно бы было сказать, что Себастьян Сфорца - придворный щеголь в парадных
доспехах, видевший настоящую битву только на картинках, но что-то в его
облике не вяжется с этим стереотипом: или характерный для бойцов наклон
головы и взгляд чуть исподлобья, или две глубокие вмятины от пуль на
сверкающей кирасе, или окровавленный топор, висящий справа у седла.
Сопровождает кондотьера не женоподобный молоденький паж, а плотный смуглый
брюнет самого что ни есть бандитского вида в весьма приличном полудоспехе и
на недешевом коне.
- Как Ваше здоровье, дорогой друг? - начал разговор итальянец - а сын у
Вас молодец, вовремя эти пушки заткнул, а то бы половины моего отряда уже не
было.
- Спасибо, Себастьян, на здоровье не жалуюсь. А за половину вашего
отряда он положил три четверти своего.
- Видите ли, коллега, Вы же понимаете. Одно дело мои миланцы,
профессионалы, отборные молодцы, совсем другое - всякая нижнегерманская
сволочь, о которой никто и плакать не будет. К тому же, битву мы выиграли, а
победителей не судят.
Барон поморщился, но промолчал.
Вернулся Макс, уже верхом.
- Смотри, отец, мы победили. Поле битвы за нами, собирают трофеи. Даже
пушка есть, правда какая-то не очень новая, но Йорг с ней разберется.
- Да, сынок, вижу. У тебя улыбка не то, что шире лица, а под забрало не
помещается. Помнишь, я тебе рассказывал про древнего царя Пирра? Чем он