"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

Приспособленчество к рынку! Вульгарный практицизм! Зажим!
Зажим самокритики! Зажим общественности! Зажим инициативы! Невежество!
Разгильдяйство! Дутый баланс! Деловой импрессионизм! Чрезмерная
напористость! Грошовая политика! Срыв! Отсутствие перспективы! Нет
квалификации! Неорганизованный! Переписка! Цифры с потолка! Не уточнил! Не
учел важного момента! Не проработал вопроса! Недоработал! Неисполнительный!
Не сделал заявки! Действовал без сметы! Общественно не проработал плана!
Верхоглядство! Зарывание в грандиозных планах! Деловая несостоятельность!
Растратчик! Примазавшийся! За тетенькин хвостик! Головотяпство!
Благополучничество! Выметать железной метлой! Вредители!
- Ну, теперь вы кончили?
- Как будто.
Капелов дал ему выпить раствор, ликвидирующий действие ранее принятых
капель. Алексей Степанович отдышался, радостно улыбнулся и ответил,
наконец, Мурелю:
- Да, это упреки нашим плохим работникам.
- Не может быть! Неужели же они заслуживают
такого количества отрицательных и позорных кличек?
- По-моему, еще больше. Я перечислил далеко не все.
- Как же вы существуете?
- Ничего. Хорошо существуем. Что же вы думаете, если бы все у нас было
идеально - мы бы одним дуновением опрокинули весь капиталистический мир? Но
в том-то и дело, что и у нас люди как люди, люди с тем же проклятым
наследием прошлого, со старой кровью, старой рыбьей наследственностью. Мы
должны строить социализм и одновременно переделывать себя, решительно
переделывать, в корне, начиная с деталей и кончая главным. Мы беспощадны к
себе. Мы не скрываем, не "замазываем" ни одного недостатка. Прежде всего и
решительнее всего мы боремся с лицемерием, ханжеством и лжепатриотизмом.
Да, мы не скрываем своих недостатков, мы, наоборот, - раздуваем их, мы
поднимаем крик часто по незначительному поводу. Вот почему со стороны, судя
по нашим газетам, по работе РКИ, судам, контрольным органам и прочему,
может показаться, что у нас сплошные отрицательные явления. Знаете, мы так
строги к себе, что на положительных явлениях как-то не принято
останавливаться. Когда у нас говорят даже о вполне уважаемом, безупречном
работнике, то типичным следует считать такой оборот речи: "Товарищи, на
положительных сторонах его деятельности не будем останавливаться - это ясно
всем. Но вот не ошибался ли уважаемый товарищ, когда он делал, говорил,
писал то-то и то-то". Вот такая речь характерна для нас. У вас, на Западе,
совсем другое. Все знают друг про друга - кто вор, кто жулик, кто злодей,
какие кому удались авантюры, комбинации, хитрости, стяжательства. Знают, но
ничего сделать не могут. Не пойман - не вор. Все друг другу дают взятки.
Фабрикант знает, что его управляющий крадет, но он не мешает ему. У вас
считается обычным воззрение - пусть крадет, но дело делает. И в самом деле,
глуп тот фабрикант, который будет думать иначе.
Ну, управляющий покрадывает, но зато он лучше выжимает соки у рабочих,
лучше "ведет дело". Фабриканту было бы менее выгодно, если бы управляющий
довольствовался одним жалованием, но прибавочная стоимость была бы меньше,
то есть рабочие были бы хуже ограблены. Вы никак не составите такого списка
упреков, воспитательных и репрессивных ярлыков, какой существует у нас.
Алексей Степанович другим тоном значительно спокойнее и жестче сказал: