"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

шелк", "Стройная, как тополь"...
Писатель остановился, подумал, посмотрел с презрением на хозяина и
закричал:
- К черту старую баналыцину! Глаза были не как черешни, глаза были,
как угар, как восприятие музыки, как ведро с песком, как лес, как красный
поезд, который, гремя колесами, подкатил к дебаркадеру станции. Глаза были,
как свинцовые тучи на политическом горизонте. Глаза были, как мороженое,
как текстильный станок! Губы были, как лепестки гвоздики - это чепуха, это
старая баналыцина! Губы были, как политическая экономия, как выставка по
сельскому хозяйству, как Версальский мир! Не надо мне больше ваших
банальных сравнений. К черту!
Он ушел не попрощавшись, и сонный переулок оглашался замирающими
криками:
- Зубы были, как воспоминание детства, как лыжная станция! Поезд был,
как мороженое! Воспоминание детства, как комод! Радиоконцерт был, как
выставка по сельскому хозяйству. Ведро с песком было, как...
И так далее, пока не наступила полная тишина.

Глава пятнадцатая

Все-таки Мастерская Человеков как предприятие имела смысл. Разумеется,
очень досадны были все эти неприятности, но, в конце концов, какое
предприятие обходится без них? Любая продукция требует внимания, навыков,
сложной техники. Любой материал сопротивляется, прежде чем дает себя
обработать, и нет ничего удивительного в том, что наладить первую в мире
Мастерскую Человеков было особенно трудно. Ведь, в конце концов, она
налаживалась кустарными средствами. Кто такой был Латун? Что собой
представляли Кнупф, Ориноко, Камилл - эти деловитые мальчики, которые
каждый день выдумывали новые проекты, особенно Кнупф, и что мог придумать
путного Капелов, или этот делатель певцов, или специалист по созданию
изящных женщин, которого нанял Кнупф, или десяток других проходимцев,
которые под разными соусами примазались или были вовлечены в неслыханное
предприятие?..
Неприятностей и трудностей было много. Но все-таки Мастерская имела
смысл. У нее были перспективы. Удручало только отсутствие денег и все
продолжающееся нелегальное положение. С патентом так-таки ничего не
выходило. Каждую неделю старик с Капеловым ходили в комитет по делам
открытий и изобретений. Дорога в это учреждение была ими изучена до
мельчайших подробностей. Говорят, все изобретатели также хорошо знают
дорогу в те комитеты, в которых, как закон, обязательно мытарят их выдумки.
Почему это так происходит - трудно сказать, но роковая неизменность
задушения всякой выдумки отличает пока что все страны. В маленьком кафе,
где обыкновенно Латун с Капеловым привыкли отдыхать после изнуряющих
посещений комитета, они разговорились с соседом по столику, который сообщил
им, что в республике Советов, в СССР, по части отношения к изобретениям и
открытиям дело обстоит легче. Он слышал разговор Латуна с Капеловым и,
вмешавшись, сказал:
- Там, видите ли, полезное изобретательство и открытия чрезвычайно
поощряются. Бывают случаи, что за помехи изобретателям виновные сурово
наказываются.