"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

ничего не даст...
- По-моему, не надо, - спокойно и мягко сказал несчастный. - Зачем
меня резать? Вы правы: это вам ничего не даст. Потом - трудно убить
человека, то есть скрыть его труп. А вы, как я понял, главным образом этим
и озабочены. Я хоть и мал и худ, но все-таки вряд ли вам удастся меня
скрыть. Ведь это самое трудное во всех убийствах-скрыть труп. Человек-это,
как вы знаете, хозяйство, вещь, сложный аппарат, масса материала. Но
давайте подумаем. Мне кажется, можно найти другой выход из создавшегося
положения.
- Какой?
- Во-первых, познакомьте меня с моей заказчицей, но не официально, то
есть пусть она не знает, что я тот, о котором она мечтала, заказывая...
Осуществленная мечта - какая бы она ни была, - как известно, всегда
разочаровывает. Но, может быть, мы сговоримся как-нибудь так. Это
во-первых. А во-вторых, разве у вас только один этот заказ? Может быть, я
гожусь для других заказчиков? Я не знаю, к сожалению, кого вам
заказывали...
- Это идея! Попробуем!
Капелов обрадовался. Может быть, это действительно выход? Он здорово
рассуждает, этот заморыш! Вот что значит не пожалеть эликсира
интеллектуальности!
Но радость была кратковременна: нет, этот заморыш не подойдет никому.
Проповедник? Модный святой?
О нет. Верующий, преданный рабочий для кожевенной мастерской? Чепуха.
Приспособленец для богача-путешественника? Ни капельки. Что же делать?
Уничтожить живое существо все же было жалко.
Капелов нашел старые брюки Латуна, кое-какое белье, снял со стены
чей-то пиджак, по-видимому Кнупфа, добавил к этому свою шляпу и несколько
монет, завалявшихся в жилетном кармане, и отдал все это заморышу.
- Одевайтесь скорее и уходите. Иначе... иначе я за себя не ручаюсь. Я,
право, не знаю, что делать... Переживания, от которых можно с ума сойти...
Но позвольте, как я вас отпущу? Ведь вы скажете кому-нибудь, что вы наше
изделие, и потом будут крупнейшие неприятности?..
- Обещаю вам молчание. Вы можете быть в этом уверены.
Странное впечатление производил этот человек на Капелова. Он был
жалок, но одновременно внушал и симпатии какие-то, и доверие вызывал к
себе, вместе с мягким чувством доброжелательности, и любопытство.
По-видимому, эликсир интеллектуальности здорово пропитал его мозговые
извилины, произошел неведомый химический процесс, как в наложенных на холст
масляных красках, и получилось, по-видимому, что-то путное...
С этим человеком можно хоть поговорить... Капелов был рад этому - ведь
у него после трагической гибели семьи не осталось ни одного друга... Латун
никак не подходил под это понятие, а о Кнупфе, Ориноко, Камилле и говорить
нечего...
- Ну, одевайтесь скорее и уходите, - ласково торопил он свое создание.
Тот наконец оделся. В неважном костюме и шляпе он имел вид
интеллигентного проходимца, каких много во всех столицах Европы... Они
бродят по кафе, сотрудничают иногда в мелких газетах или театрах, а
главное, занимают у кого могут незначительные суммы...
Взглянув с удивлением на Капелова, который его торопил, он сказал: