"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

неустойчивых настроениях Латуна и его капризном характере от него всего
можно ожидать. Величайшее счастье, что Кнупф, Камилл и Ориноко в этом
отношении не стоят у него на пути, но кем окажется этот новый? Капелов
побаивался и этой тройки, и теперь, сам того не желая, сделал попытку
унизить ее в глазах Латуна:
- Да, разумеется, каталог необходим. Но, конечно, Камилл, Ориноко и
Кнупф вряд ли окажутся подходящими людьми для этого. Придется поискать
кого-нибудь.
Когда они выходили из зала, Латун указал еще на одного молодого
человека. Он обычно спорил и раздражался, когда ему возражали, но все же
известное влияние возражение оказывало, и спустя некоторое время он шел на
уступки.
- Если не хотите того, может быть, этот подойдет ей больше? В
отношении качества они равноценны. Форма иная...
Молодой человек, на которого указал Латун, стоял у входа в курительную
комнату. Он был высок, худощав. Красивый и небрежный взгляд его блуждал
поверх голов проходивших по коридору. Он -кого-то искал или делал вид, что
ищет. Нервный рот его покусывал папиросу, зажатую в длинных, белых и
узловатых, как у пианиста, пальцах.
- Ну что? - спросил Латун. - Такой подходит? Он будет первое время
горячо любить ее. Потом остынет. Он ленив и эгоистичен, и это даст ей
возможность забываться в работе на него и обогащать любовь содержательной
материнской заботливостью... Свободное время у нее будет занято прочными
формами постоянной и ровной ревности, окрашивающей жизнь и придающей ей
животворящее беспокойство. Так или иначе, ей будет не скучно. Он
гостеприимен, любит музыку. У них будут частые вечеринки с исполнением
вокальных и музыкальных номеров... Ну, что ей еще нужно?
- Но будет ли она счастлива?
Латун опять вспылил, причем так сильно, что Капелов испугался и замер
на несколько минут, пока не понял особым чутьем, что эти ссоры лучше всего
способствуют сближению его с Латуном.
Действительно, наскоки на Капелова превращались у Латуна в привычку, и
когда это не касалось трат дорогостоящих материалов, это доставляло ему
какое-то воспаленное, нездоровое, но по-своему острое удовольствие.
- Это возмутительно! "Счастлива"?! Откуда эти слова? Из каких-то
старых, заплесневелых романов? "Людмила, я счастлива!"-передразнил он
кого-то, сделав отвратительную гримасу. - Она должна приехать к этой
Людмиле в три часа ночи, на окраину города, в черном плаще, сообщить, что
она бежала от мужа к любовнику, и броситься-обязательно "броситься" к ней с
этим сакраментальным восклицанием: "Людмила, я счастлива!" Что за чепуха!
Какое тут, к черту, счастье?! Где вы видели счастье?! Кто вам обязывался
давать счастье?! Почему счастье?! И где у людей счастье?!! Что вы, с ума
сошли, что ли?
Он даже остановился от раздражения и продолжал:
-Откуда счастье?! И что вы за ходатай о счастье для наших заказчиков?
Вы, может быть, сами очень счастливы? Тот, который резал вашу шею, дал вам
понятие о счастье? Почему вы обязаны давать больше счастья, чем его дает
или не дает сама жизнь?! Вы серьезно думаете, что искусственные люди должны
быть более счастливы, чем естественно рожденные?! Вы в своем уме?
Капелов не возражал. Он думал - с легкой грустью, говорившей о его