"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

Она провела ладонью по лбу и добавила:
- Или как звездочки.
И еще подумав, она продолжала:
- Чтобы он был высокого роста. Красивый. Сильный. Чтобы с ним было
хорошо-хорошо... Чтобы были поэзия и настроения...
Еще пауза. И после напряженного, решительного размышления :
- Чтобы был честный, благородный и чтобы хорошо зарабатывал.
- Одну минуточку, - сказал Латун. - Я запишу все это.
Он достал толстую книгу, предназначенную для регистрации заказов,
записал все и спросил:
- А как насчет известности? Нужно, чтобы он был знаменитым?
- Пожалуйста. Спасибо. Можно, чтобы он был и знаменитым.
И спокойно спросила:
- А когда он будет готов?
- Зайдите через недельку, - ответил Латун, не поднимая головы,
склоненной над книгой.

Глава шестая

Ориноко, Кнупф и Камилл разбрелись по городу в поисках помещения. Все
находили, что в одной комнате смешно принимать заказы и особенно
изготовлять их.
- Это совершенно невозможно! - восклицали и Ориноко и Камилл с таким
видом, точно они были опытными специалистами по изготовлению людей.
Латун отличался нерешительностью. Он явно нуждался в руководстве. Его
длинные речи по всякому поводу, а часто и без повода, нисколько, по мнению
юношей, не способствовали продвижению величайшего на земле открытия.
Эти юноши были значительно современнее Латуна и меньше придавали
значения формальности и законным взаимоотношениям с властями:
- Что там думать и бояться - законы, законы! Законы сами по себе, а мы
сами по себе.
На беспокойство Латуна они отвечали уверенными репликами, что ничего
им власти не сделают, что, если ждать, пока выдадут патент на изобретение,
погибнет все.
- Нам нужно помещение, - говорили они. - Неужели вам это не ясно?
И парни энергично занимались поисками, причем Кнупф совмещал поиски
помещения с вербовкой заказчиков.
Капелов же никуда не отлучался и весьма внимательно знакомился с
ремеслом искусственного человекоделания.
Он обладал недюжинными способностями. Это сразу заметил Латун. Капелов
легко разбирался в эликсирах и тканях. Его пальцы быстро и ловко нащупывали
что нужно. Ноздри безошибочно разбирались в запахах. Ему не претили эти
утробные животные запахи человеческого тела. Он любил запах живой
человеческой крови - не той, которая зря проливается, а той, которая льется
в жилах, проходит через сердце и пахнет тем, что не имеет имени, чем пахнут
губы возлюбленной на рассвете, истерзанные, горячие и чуть солоноватые.
Бывали случаи, когда в ночных работах Латуна он помогал ему
чрезвычайно существенно, легко разрешая задачи, над которыми долго бился
Латун.
- Совершенно правильно, - соглашался хозяин мастерской, с удивлением