"Ефим Зозуля. "Граммофон веков"" - читать интересную книгу автора

разноцветные тряпки,- на кукол. Любое сердце, любая душа, любые глаза
радовались, глядя на новых мужчин и женщин, на свободные формы костюмов, на
радостные лица, чистые глаза, белые, счастливые зубы девушек.
Улицы вдруг залило что-то светлое, яркое, многоголосое, свежее, буйное
и прекрасное.
Это было дети... Их было несколько тысяч. Полуголые, смуглые,
счастливые, с песнями и смехом они шли за город на прогулку и занятия. На
обвитых зеленью и цветами фургонах ехали маленькие, слабые или уставшие.
Бодрым, буйным и радостным ветром повеяло от быстрого шествия детей. По
дороге шествие разрасталось, так как к детям, жившим отдельно в огромных
"Дворцах Детей", присоединились и ночевавшие у своих родителей.
Кукc и Тилибом многое множество раз видели утренние шествия детей, но
всякий раз испытывали чувство восторга. Так старый лесной житель, давно
привыкший к чудному воздуху, все же с наслаждением вдыхает его полной
грудью и находит слова для выражения восторга...
- Хорошо! Как хорошо! - вырывалось поочередно то у Тилибома, то у
Кукса.
- А все-таки что было раньше на этой улице? - спросил сам себя,
поглядывая на "Граммофон веков", Кукc.- Было ли всегда так?
- Давай послушаем.
Кукc вынул из ящика аппарат, поставил и завел.
Прохожие сначала мало обращали внимания на двух стариков и машину.
Думали, что демонстрируется чья-то странная речь или пьеса. Они не знали
происхождения звуков, вылетавших из странной раковины, похожей на ухо.
Несколько подростков окружили аппарат, но мало понимали из того, что
слышали.
"Граммофон веков" опять нанизывал на тихий, заунывный визг валика
тысячи и десятки тысяч слов и звуков.".
Все это было такое обычное, такое повседневное для старой, ушедшей
жизни...
Кого-то били. Кричали. Ловили вора. Арестовывали.
Крики и брань сменялись возгласами извозчиков и прохожих. Жалкие песни
и мольбы нищих часто прерывали обычные звуки уличной жизни. В третий час
работы аппарата старики услышали крики убиваемых, насилуемых. Это был
какой-то погром...
Постепенно все-таки аппарат собрал толпу любопытных.
- Какая это пьеса? - спрашивали у Кукса.
Кукc горько усмехнулся: - Это не пьеса, граждане! Это жизнь! Сама
жизнь этой улицы. Ее биография. Через несколько дней Академия наук примет
"Граммофон веков", по его образцу будут сделаны копии, и вы узнаете историю
каждого камня, каждой глыбы земли. Граждане, камни - это немые свидетели
страшной истории человечества. Но они немы только до поры до времени. Вам
известно выражение, что камни вопиют. Вот они возопили. Слушайте, сколько
горя, сколько отчаяния, сколько человеческих слез и человеческой крови
знает каждый камень старого мира, и послушайте, как они говорят, камни,
когда наука дает им возможность рассказать все, что знают.
Люди смотрели на Кукса и слабо понимали его речь. Он говорил долго,
искренно и горячо, но его всетаки не понимали.
Дикие крики рвались из рупора машины, стоны, горькие унижения нищих,
столь обычные в свое время, окрики полицейских, унылый гомон подневольно