"Борис Зотов. Каяла" - читать интересную книгу автора

вырабатывала дореволюционная гимназия.
Военный прочитал на первом листе:
"Еще раз о тайне Каялы" (наброски, тезисы и другие материалы для статьи и
для сообщения на Ученом Совете). Война заставила критически пересмотреть
многие выработанные ранее исторические концепции, слагавшиеся в другом
состоянии общества и в другую эпоху, под влиянием других идеалов... Это
относится, в первую голову, к моему раннему труду "Миф о реке Каяле".
Должен с открытым сердцем - а в такое время нельзя по-другому - признать,
что студенты кружка Пасынкова не такие уж бесшабашные незнайки, как это
показалось вначале. Разумеется, обвинения лично Пасынкова в конъюнктурности
моего исследования я принципиально отвергаю, как отвергал и раньше..."
Прочитав это, он щелкнул пальцами.
Женщина кашлянула. Военный обернулся и сказал:
- Профессор, видно, немало успел сделать перед уходом в ополчение. А этот
документ как раз касается меня и моей научной работы. Мне нужно хорошенько
ознакомиться с ним.
- Да что же, конечно, читайте, раз нужно - женщина нерешительно отступила
в коридор и прикрыла дверь.
- "... ибо конъюнктурность включает сознательное искажение научной истины
в угоду господствующему мнению, я же недоисследовал все связи между фактами,
кое-чему просто не придал значения.
Кроме того, наукой получены новые данные, в частности, археологического
порядка, которые целесообразно вовлечь и в исторический обиход. Все это
побудило меня переосмыслить и уточнить некоторые положения моей работы,
относящиеся к местонахождению последней битвы игорева войска с половцами.
Указанные корректировки должны, в первую очередь, коснуться вопроса о
достоверности основных географических и временных ориентиров этой битвы.
При этом оговорюсь: выстроить стопроцентно непротиворечивую гипотезу и
сейчас еще не представляется возможным, так как слишком заметны расхождения
в ряде существенных пунктов во всех трех первоисточниках (Ипатьевском и
Лаврентьевском летописных списках и собственно "Слове", а если принять во
внимание и вариант Татищева, основанный на еще каком-то неизвестном нам
летописном своде, то противоречий будет еще больше).
Следовательно, речь идет о наименее противоречивой гипотезе, наилучшим,
наиболее вероятным образом объясняющей эти противоречия, и ни о чем другом.
Итак, первый опорный пункт - море. Ранее я отождествлял море с каким-либо
внутренним водоемом - озером или разлившейся в половодье рекой".
Командир, помедлив секунду, мелко, но разборчиво приписал простым
карандашом на полях: "Какие такие боевые действия в двенадцатом веке в
период половодья? Их и сейчас ведут до или после. Пасынков".
"Нынешнее воззрение на море опирается на иную, как мне представляется,
более твердую опору. Упоминания моря как географического ориентира, возле
которого следует искать Каялу, действительно, в "Слове о Полку Игореве"
многочисленны. Но предстоит упорная работа по анализу этих упоминаний. Цель
- отделить символы от действительных, реальных географических объектов.
Трудность заключается в том, - что основным художественным методом в
двенадцатом веке был символизм".
Рядом немедленно появилась приписка: "Мысль здравая, но тем и отличается
"Слово", что в нем на боянов символический слой наложен слой реалистический:
"на реце Каяле у Дону Великого" - разве это символы? "На Синем море у Дону"?