"Игорь А.Зотиков. Я искал не птицу киви " - читать интересную книгу автора

В общем молчании кто-то вдруг произнёс: - Ого-го! По такому столу
запросто могут пройти русские танки!
Но по тону сказанного, по общему доброжелательному хохоту было ясно,
что стол понравился и нас приняли.

"Звёздный час" Джима Браунинга

А дела со скважиной по-прежнему шли плохо. Первоклассное оборудование,
годами создававшееся в США для бурения этого ледника, выходило из строя -
узел за узлом. Все, что могло ломаться, сломалось. Все, что могло вмёрзнуть
а лёд, вмёрзло так, что ничего уже нельзя было ни выколоть, ни вытаять. Не
помогли ни горячая сода, которую лили в скважину, ни электронагревательные
спирали, ни бесконечные авралы...
Положение спас инженер и изобретатель из маленького американского
городка Лебанон Джим Браунинг. Джим никогда раньше не был в Антарктиде и о
предполагаемом бурении узнал случайно из газет. Уже перед самым отъездом
американской экспедиции в Антарктиду Джим предложил ей свои услуги и был
принят. И вот наступил "звёздный час" Джима. Он решил протаять ледник
пламенем похожей на огромный примус горелки, работающей на обычном керосине.
Так среди ровной, сверкающей на солнце ледяной пустыни появились гигантский
компрессор, сжимающий воздух для этого примуса, и толстые шланги для подачи
сжатого воздуха и керосина на расстояние, равное по крайней мере толщине
ледника, то есть почти на полкилометра.
Но подавать вниз, в скважину, такую плеть шлангов оказалось совсем
непросто. Она была совершенно неподъёмной. На снег под плеть положили всё,
что могло хоть как-то скользить, - нарты, саночки вертолётных спасательных
комплектов, просто листы фанеры. Все люди со станции выстроились вдоль
уходящей вдаль змеи шлангов и изо всех сил по команде дёргали пульсирующие,
казалось, готовые лопнуть, оборваться шланги. А ведь, кроме нас, эту плеть
тянула ещё и механическая лебёдка. Медленно, метр за метром подвигался в
глубь ледника ревущий, окутанный паром и дымом "примус", а за ним и шланги.
Постепенно тянуть их стало легче: большая часть уже висела в скважине. Мы
поняли это, когда оставшаяся на снегу плеть вдруг сама прыгнула в скважину и
нам пришлось броситься на снег, чтобы своими телами удержать её.
Вот так за восемь часов была насквозь про бурена вся толща. Вода
подлёдного моря, устремившаяся в скважину, вырвалась из устья фонтаном
окатив многих. Но это был радостный фонтан Вытащить плеть обратно было уже
проще, хот; и здесь ожидал сюрприз: наш "примус", как оказалось, страшно
коптил. Вытаскивая шланги из скважины, мы чувствовали себя трубочистами.
...Наконец, в чёрное, напоминающее вход в угольную шахту устье скважины
ушла телевизионная камера, увешанная лампами подсветки. Была глубокая,
залитая светом незаходящего полярного солнца ночь, Джон Клаух по радио давал
осторожные команды оператору лебёдки, приближал телекамеру к горизонту, где
должно было быть дно: "Ещё вниз на два фута!"... - "Ещё на фут!" "Ещё..."
Все молчали и только чёткие: "Есть на фут, сэр!..." - ответы оператора
нарушали тишину. И вдруг на пустом экране появились пятнышки, тени - дно
моря. "Стоп машина!" - рявкнул Джон. "Есть стоп, сэр!" - как эхо ответил
усиленный динамиком взволнованный голос оператора. Все заворожено смотрели
на покачивающуюся картинку на экране. И вдруг раздался общий вздох: медленно
пересекая экран, помахивая хвостиком, плыло глазастое существо... Так на дне