"Анастасия Зорич. Тайна золотых актиний (Повесть, сб. "Завтра - океан")" - читать интересную книгу автора

еле слышно повторил Костя.
- Телеграмма от моей мамы, твоей бабы Лены. Она... она очень
тяжело больна. - Татьяна Петровна положила на стол бланк, сдавила
пальцами виски. Потом снова схватила телеграмму, будто там что-то
еще было, чего она не заметила.
- Не может быть, - испуганно проговорил Костя. Баба Лена
веселая, крепкая, вечно хлопочущая по хозяйству - то на кухне, то в
огороде и вдруг "тяжело больна". - Не может такого быть, -
растерянно повторил он.
Мама не ответила.
Он вышел на кухню и выпил целый стакан воды. Притихшая Жужа
чуть приподняла голову. Костя налил воды и ей в уже пустую мисочку.
Но собачонка все смотрела на своего хозяина выпуклыми, как пуговки,
влажными глазами. Она все понимала, понимала, что сейчас в доме не
до веселья и игр.
Костя, понурившись, сидел на табурете, думая о бабе Лене,
которую очень любил. Она приезжала к ним в гости, вытаскивала из
своих "клумков" пироги с грибами, с яблоками, уставляла кухонный
стол банками с вареньем и всякими солениями. Дома становилось и
шумно, и радостно. Из кухни тянуло всякими вкусными запахами.
Косте хотелось, чтоб баба Лена никуда от них не уезжала. Но
она говорила: "У вас всюды асфальт, дыхаты нэма чым. А у нас в сэли
запашным хлибом, травою, вышнею пахнэ... ". Ему тоже нравилось, как
пахнет земля у бабы Лены, и он не возражал. И парное молоко, и
первой муки красивый домашний каравай...
Но к бабушке они ездили только летом. Ненадолго. И вот она
заболела. Теперь мама должна устроить ее в самую хорошую больницу,
тогда баба Лена быстро поправится. Ведь поправился дядя Валя -
папин младший брат. Про него тоже говорили: тяжелый больной.
Правда, прилипло к нему слово "инвалидность", которое родители
произносят шепотом. И еще мама как-то сказала своей знакомой,
думая, что он, Костя, не слышит: "Валентин со странностями. И
вообще... чудак!"
Он, Костя, никаких странностей за дядей Валей не замечал...
Из-за стены донеслось всхлипывание. Костя встал - коленки уже
не дрожали - и вернулся в комнату.
- Мне надо ехать. Я обязана быть рядом с матерью, - сквозь
слезы проговорила Татьяна Петровна. - Отвезу ее в московскую
клинику. Там прооперируют. Если вовремя прооперировать... Я
должна... должна. - Она подняла голову и увидела Костю.
- Конечно, должна. В самую лучшую, - согласился он и робко
взял маму за руку.
Она порывисто прижала его к себе и поцеловала в щеку. Такое
бывало очень редко. У него даже в носу защипало.
- Сегодня же поезжай, - глотнув какой-то комок, твердо
проговорил Костя.
- Я буду с бабой Леной в больнице, а тебя куда дену? И здесь
не с кем оставить.
- С Жужкой останусь, - оживившись, предложил Костя. - Будем
жарить яичницу, подогреем кашу.