"Александр Ильич Зонин. Морское братство " - читать интересную книгу автора

1

В восточной части Баренцева моря с утра устойчиво держался легкий
норд-остовый ветер. Мертвецкие острова и горло Белого моря очищались от
ледяного покрова. У мыса, где на прошлой неделе была ледовая кромка, отряд
миноносцев и транспорты продолжали идти в чистой воде. Медленная и мерная
зыбь окружала корабли, оставалась за широкими полосами зеленоватых струй,
вспененных винтами. Высокие облака курчавились, как нежная мерлушка, но чаще
простирались молочно-белой вуалью. Под облаками негромко гудели моторы наших
разведчиков и истребителей. Штаб противовоздушной обороны радиограммой
сообщил, что самолеты немцев в воздухе, и стороной действительно прошел
одинокий "юнкерс". На этом воздушная тревога кончилась. Скоро сигнал
"твердо", означавший противника в небе, слетел с фалов на мачте флагмана.
На "Упорном" в проемы ходовой рубки вставляли застекленные рамы, снятые
по тревоге, и командир миноносца, Николай Ильич Долганов, вышел на открытую
часть мостика. Он с досадой глядел вперед. Все еще не было признаков льда.
Поход явно затягивался, и Николай Ильич начал опасаться, что на обратном
пути придется сворачивать в маневренную базу и там пополнять запас мазута. В
углах его упрямо сжатых губ обозначились острые складки. Он откинул капюшон
бушлата и несколько раз провел рукой по лбу, будто желая отоптать
раздражавшую его мысль. Он не хотел признаться себе, что его не так
беспокоит заход в маневренную базу (рядовой случай в конвойной практике),
как возвращение с опозданием. Приезд жены уже несколько дней представлялся
ему в подробностях. Вот он проталкивается в толпе пассажиров к вагону. Вот
ведет Наташу по талой и скользкой дороге к причалу на катер. Не беда, что
катер пропитан запахом трески. Они вдвоем! Они видят и слышат только друг
друга. Быстрые слова слетают с ее губ... Хотелось верить, что год страшной
жизни не очень поранил ее. Он выдумывал вопросы и ответы Наташи, тревожился,
огорчался и при всем том был счастлив.
А теперь, черт знает, как выйдет! Она будет тащиться с чемоданами,
хлопотать о посадке на рейсовый катер и огорченно решит, что Николай Ильич
забыл о дне ее приезда. Забыл - после всего, что она вынесла и что обязывало
его быть особо чутким и предупредительным...
Еще раз хмуро взглянув на темный горизонт, Долганов вернулся к
телеграфу. Надо было мириться с обстоятельствами, запастись терпением. Он
сидел на банкетке, курил, и морщины на его лбу, более темном, чем прядь
вьющихся волос, постепенно разглаживались.
Изредка посматривая в сторону Долганова, рулевой Колтаков заметил, что
к командиру возвращается ровное настроение. Он служил под командованием
Николая Ильича уже на втором корабле и в долгих вахтах изучил все его
привычки. Он знал, например, что во время опасности командир непременно
набьет трубку, примнет сверху табак большим пальцем, но не закурит, а будет
пожевывать мундштук в углу рта. Он знал, что трубка будет зажата в руке,
когда командир станет отчитывать провинившегося, и что только в спокойном
состоянии Долганов начнет пускать кольца дыма.
Течение отклоняло "Упорный" с курса, но Колтаков не давал кораблю
катиться. Рулевой внимательно следил за показаниями компаса, с негромким
щелчком переводил рукоятки штурвала, и корабль неизменно шел за головным
миноносцем. Вахтенному офицеру ни разу не пришлось поправлять рулевого.