"Эмиль Золя. Разгром" - читать интересную книгу автора

рот растянулся до ушей.
- Да что вы тут городите? Что за глупости!.. Да это нелепо, слишком
даже глупо, не стоит ломать себе голову, чтоб это понять... Рассказывайте
такие басни новобранцам, но не мне: я служу уже двадцать семь дет!
Он ударил себя в грудь кулаком. Сын каменщика, выходца из Лимузена, он
родился в Париже и, презирая ремесло отца, поступил восемнадцати лет
добровольцем в армию. Выслужившись из солдат, он тянул лямку - капралом в
Африке, сержантом под Севастополем, лейтенантом после битвы под Сольферино -
и ухлопал пятнадцать лет, полных невзгод и героических подвигов, на то,
чтобы добиться этого чина: он был настолько необразован, что не мог и
надеяться на производство в капитаны.
- Вот вы все знаете, а этого не знаете... Да, под Мазаграком - мне было
только девятнадцать лет - нас собралось сто двадцать три человека, не
больше, и мы четыре дня держались против двенадцати тысяч арабов... Да, да,
годы и годы я провел там, в Африке - в Маскаре, в Бискре, в Дели, потом в
Великой Кабилии, потом в Лагхуате! Были бы вы там с нами, вы бы видели:
стоило нам появиться, и все эти поганые арабы убегали, словно зайцы... А под
Севастополем, - черт подери! - нельзя сказать, чтобы там было приятно. Бури
такие, что все сметали на своем пути, холод собачий, вечные тревоги; и эти
дикари в конце концов все взорвали. Ну, а мы взорвали их самих! Да, да, еще
как, с музыкой, поджарили на большой сковороде!.. А под Сольферино... Вы
ведь там не были, так что ж вы говорите? Да, под Сольферино дело было
жаркое, хотя лил такой дождь, какого вы, наверно, никогда не видали! Под
Сольферино мы задали австрийцам здоровую трепку; надо было видеть, как от
наших штыков они удирали во все лопатки, сбивали друг друга с ног, чтобы
бежать еще быстрее, словно у них зад горел!
Его распирало от радости; все старинное веселье французских вояк
звенело в его торжествующем смехе. Сложилась легенда: французский солдат
разгуливает по всему свету, деля досуги между своей милой и бутылкой доброго
вина; он завоевал всю землю, напевая веселые песенки. Один капрал, четыре
солдата - и целые армии врагов разбиты в пух и прах!
Вдруг он воскликнул громовым голосом:
- Как? Победить Францию? Францию?.. Чтобы эти прусские свиньи нас
разбили?
Он подошел, с силой схватил Вейса за борт сюртука. Все его длинное,
худощавое тело странствующего рыцаря выражало полное презрение к любому
врагу, кто бы он ни был, полное пренебрежение ко времени и пространству.
- Зарубите себе на носу, сударь!.. Если пруссаки осмелятся прийти к
нам, мы их погоним обратно пинками в зад... Слышите? Пинками в зад, до
самого Берлина!..
И Роша величественно выпрямился; он был исполнен детской чистоты,
простодушной уверенности блаженного, который ничего не знает и ничего не
боится.
- Черт возьми! Это так, потому что это так!
Ошеломленный Вейс поспешил ответить, что ничего лучшего и не желает, он
был почти убежден. А Морис молча слушал, не смея вмешиваться в разговор в
присутствии начальника, но в конце концов рассмеялся вместе с ним: этот
молодец хоть и глуп, зато от его слов на сердце становится веселей. Да и Жан
кивал головой, одобряя каждое слово лейтенанта. Он тоже побывал под
Сольферино, в то самое время, когда там лил такой дождь. Вот это ловко