"Эмиль Золя. Разгром" - читать интересную книгу автора

Гунингом. Выяснились разные подробности, якобы точные: замечены кавалерия и
артиллерия, движутся войска, направляясь отовсюду к месту сборе. Если
задержаться хоть на час, путь к отступлению на Бельфор будет безусловно
отрезан. После поражения под Виссенбургом и Фрешвиллером генералу Дуэ,
отрезанному, затерянному в авангарде, оставалось только поспешно отступать,
тем более что утренние известия были еще хуже ночных.
Впереди рысью отправились штабные офицеры, пришпоривая коней из боязни,
что пруссаки опередят их и окажутся уже в Альткирке. Генерал Бурген-Дефейль
предвидел трудный переход и, проклиная суматоху, предусмотрительно двинулся
через Мюльгаузен, чтобы сытно позавтракать. Видя отъезд офицеров,
мюльгаузенцы пришли в отчаяние; при известии об отступлении жители выходили
на улицу, горевали о внезапном уходе войск, которые они так молили прийти:
значит, их бросают на произвол судьбы? Неужели несчетные богатства,
сваленные на вокзале, будут оставлены врагу? Неужели самый их город должен к
вечеру стать завоеванным городом? А за городом жители деревень и уединенных
домишек тоже стояли на пороге, удивленные, испуганные. Как? Полки, которые
прошли здесь еще накануне, отправляясь в бой, теперь отступают, бегут, даже
не дав сражения?! Начальники были мрачны, пришпоривали коней, не желали
отвечать на вопросы, как будто за ними по пятам гналось несчастье. Значит,
пруссаки на самом деле разбили французскую армию и со всех сторон наводняют
Францию, как разлившаяся река? И жителям, охваченным все возрастающей
паникой, уже слышался в тишине далекий гул нашествия, грохочущего с каждой
минутой все сильней, и на тележки уже сваливали мебель, дома пустели, люди
вереницами бежали по дорогам, где галопом мчался ужас.
В неразберихе отступления 106-й полк, двигавшийся вдоль канала от Роны
до Рейна, должен был остановиться у моста, на первом километре перехода.
Согласно приказам, никуда не годным и к тому же плохо выполненным, здесь
собралась вся 2-я дивизия, а мост, только-только в пять метров, был так
узок, что переправа затянулась до бесконечности.
Прошло два часа, а 106-й полк все еще ждал, неподвижно стоя перед
беспрерывным потоком, который катился мимо. Солдаты стояли на солнцепеке, не
снимая ранцев, под ружьем и наконец стали возмущаться.
- Значит, мы в арьергарде! - шутливо сказал Лубе.
Но Шуто взорвало:
- Нас поджаривают здесь, видно, чтобы поиздеваться над нами. Мы пришли
сюда первые, надо было шагать дальше.
По ту сторону канала, на широкой плодородной равнине, на ровных
дорогах, между порослями хмеля и зрелыми хлебами, было видно продвижение
отступающих войск, которые шли теперь в обратном направлении, по той же
дороге, что и накануне. Послышались смешки, злые шутки,
- Ну и скачем же мы! - заговорил опять Шуто. - Занятное у нас
наступление, а они со вчерашнего утра прожужжали нам об этом уши... Нет, это
уж слишком! Приходишь, и вдруг опять удирать, даже не успеваешь глотнуть
супу!
Солдаты смеялись все громче; Морис, стоявший рядом с Шуто, считал, что
Шуто прав. "Раз мы здесь торчим, словно колья, и ждем уже два часа, почему
нам не дали спокойно сварить суп и поесть?" Их опять стал мучить голод,
охватила черная злоба при воспоминании о недоваренном завтраке; они не могли
понять необходимости этой спешки, которая казалась им слабостью и
малодушием. Ну и зайцы, нечего сказать!