"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора Когда она явилась, в столовой находились только Марта и Муре.
- Смотри-ка, - сказал последний, крайне удивленный, - твоя мать идет!.. Чего ей надо от нас? Еще и месяца не прошло, как она была у нас... Наверно, еще какие-нибудь затеи. К Ругонам, у которых он был приказчиком до своей женитьбы, когда их торговля в лавке старого квартала только что начинала ухудшаться, он относился с недоверием. Они в свою очередь отплачивали ему сильною и глубокою неприязнью, презирая в нем главным образом торговца, который быстро пошел в гору. Когда их зять говорил: "я обязан своим состоянием только собственному труду", они закусывали губы, отлично понимая, что он обвинял их в приобретении состояния неблаговидными способами. Фелисите, несмотря на то, что у нее самой был прекрасный дом на площади Супрефектуры, втайне завидовала маленькому покойному домику Муре с тою необузданной ревностью старой торговки, богатство которой составилось вовсе не из мелких сбережений, скопленных за прилавком. Фелисите поцеловала Марту в лоб, словно той было все еще только шестнадцать лет; затем протянула руку зятю. Обыкновенно разговор их был полон взаимных колкостей, прикрытых тоном деланной любезности. - Ну что, смутьян? - спросила она его, улыбаясь. - Жандармы еще не приходили за вами? - Пока еще нет, - ответил он также с усмешкой. - Они ждут распоряжения об этом от вашего супруга. - Как это мило сказано! - воскликнула Фелисите, и глаза ее сверкнули. Марта умоляюще посмотрела на мужа, который действительно хватил через край. Но он уже разошелся и продолжал: покорно в гостиную. Это была одна из его обычных шуток. Принимая Фелисите у себя, он таким образом высмеивал ее манеру важничать. Напрасно Марта возражала, говоря, что и в столовой хорошо, - он настоял, чтобы они перешли за ним в зал. Там он бросился открывать ставни, передвигать кресла. Зал, в который обыкновенно никто не входил и окна которого большею частью были закрыты, представлял большую нежилую комнату, где в беспорядке стояла мебель в белых чехлах, пожелтевших от сырости, проникавшей из сада. - Просто невыносимо, - пробормотал Муре, стирая пыль с небольшой консоли, - у этой Розы все в запустении. И, обратясь к теще, он произнес тоном, в котором сквозила ирония: - Извините, что принимаем вас в таком бедном домишке... Не всем же быть богатыми. Фелисите задыхалась от бешенства. Она пристально посмотрела на Муре, готовая вспылить, но, сделав над собою усилие, медленно опустила глаза; затем, подняв их снова, произнесла любезным тоном: - Я только что была у госпожи Кондамен и зашла сюда справиться, как вы поживаете, мои дорогие... Что дети, здоровы? Как вы себя чувствуете, милый Муре? - О, мы все чудесно себя чувствуем, - ответил он, совершенно пораженный этой небывалой любезностью. Но старуха не дала ему времени перевести разговор снова на враждебный тон. Она стала расспрашивать Марту о целой бездне мелочей; выказала себя доброй бабушкой, попеняв своему зятю, что тот не отпускает к ней почаще |
|
|