"Г.А.Знаменский. Свидетельства о умерших, о бессмертии души и о загробной жизни " - читать интересную книгу автора

умершая, хорошо ли вам здесь?" - "Было раньше не особенно хорошо, - отвечала
она, - сама знаешь, с народом жила, много греха было; но сестры в шесть
недель умолили за меня, теперь-мне хорошо".
Она отошла от меня, я осталась стоять среди поля, тут явился святой
Георгий, и мы пошли дальше. Поле становилось все красивее; вдали виднелись
ворота; вдруг я увидала, что посреди поля идут монашествующие, все больше
полками, в белых, светлых и парчовых мантиях, в золотых и серебряных венцах.
Много шло святителей в золотых одеждах, в венцах и с крестами; в пятом
полку узнала своего священника, очень хорошей жизни.
Впереди монахинь шли игуменьи с посохами; много узнала своих умерших
сестер, некоторые рясофорные были в мантиях белых с золотыми венцами, а
другие в белых с серебряными венцами, у некоторых были букеты из чудных
цветов. Все знакомые монахини кланялись мне и улыбались, а одна послушница
сказала: "Феклушка, и ты пришла к нам! Да не совсем - вернешься обратно".
Во главе священства шел святитель в митре, весь в золоте и с крестом в
руке. В пятом полку узнала трех иеро монахов большого Тихвинского монастыря,
в том числе и отца Клавдиана, с крестами в руках. Все они были веселы и все
как будто в одних годах, лет тридцати; а мирские шли по краям с двух сторон,
их было так много, как бы в воздухе комаров; все они проходили в ворота.
Вдруг явился около меня седой старичок в блестящей одежде и в крестах,
я узнала в нем святителя Николая:
"Пойдем, теперь надо возвратиться обратно". И мы с ним пошли. Тут я
никого не видала; пришли мы на другое поле, которое похоже на нашу
сенокосную полянку, только течение реки как будто другое, с восточной
стороны; на этом поле я увидела своих монахинь и послушниц, которые косили
траву, а некоторые гребли сено, и светло было у них; они пели очень хороший
псалом: "Пресветлый Ангел мой Господень".
Вдруг в воздухе точно блеснуло что-то и я увидела небольшой венчик над
тем местом, где работали наши: он золотой и все делался больше и больше; то
он поднимался, то опять опускался; а с восточной стороны идет точно игуменья
с посохом в руках, а сама все крестит всех, но я не узнала, которая
игуменья.
Тут я оглянулась и посмотрела за реку, там было очень темно. На самом
берегу стояли наши, живущие в монастыре; волосы у них были распущены, им,
по-видимому, хотелось перейти на эту сторону, но только они подойдут ближе,
берег реки начинает обваливаться, и они вместо того, чтобы приближаться, все
отдалялись; мне стало их очень жаль. Вдруг, в это время явился ко мне в
облачении с крестом о. Клавдиан. Он сказал мне: "Не говори никому, кого ты
видела за рекой, они, быть может, милосердием Божиим и покаются".
После этих слов я опять увидела около себя святителя Николая, он сказал
мне: "Теперь пойдем, я провожу тебя". И точно, мы пришли в келью, и он
скрылся.
Вдруг открывается дверь в келью и входит умершая наша матушка игуменья
Рафаила, в парчовой блестящей мантии и в венце на голове. За ней входит
другая монахиня, высокая, черная, а одежда на ней еще светлее, на голове
корона; она стояла позади матушки игуменьи и улыбалась, а матушка подошла ко
мне и сказала: "Вот ты теперь больна, пособоруйся и поправишься". Тут
матушка три раза перекрестила меня. Я спросила: "Матушка, кто это с вами?".
Матушка ответила мне: "Это наша благоверная царица, схимонахиня Дарья". Она
стоит и улыбается, издали перекрестила меня и они обе скрылись.