"Анатолий Знаменский. Хлебный год " - читать интересную книгу автора

меры принимать!
- Это как же?
- А так. Они в Слащевской дуброве сидят, носа не показывают. Тоже
навоевались по самую завязку. Но ежели силой брать, то крови много, а ее и
так уж немало расплескали. Заявишься к ним и скажешь, что бежал от нас,
спасения попросишь. А там начнешь действовать по плану.
- Опять кобылу искать?
- Нет, проще. Недели две побродишь с ними, трудового казака пограбишь,
после в меланхолию ударяй. Нюни как следует распустить сумеешь?
- Н-не приходилось...
- А надо. Во имя трудового народа. Нюни в бандитской среде на нынешнем
этапе - главная пропаганда. Дальше скитаться, мол, силов нету, по бабе
скучаю, давайте, мол, братцы, по домам...
- Так я не женат.
- Жена-а-ат! Ты думаешь, мы не знаем? Давно уж... На хуторе. И что у
попа венчался, тоже известно.
- Так это для конспирации...
- Ладно. В партию попробуешь сунуться при поповском дурмане в башке -
отведу. А Кочеткова ты мне уговори, кровь из носу! Возьмешь еще вот эту
газету на козьи ножки... На цигарки отрывать давай по краю, а середину в
глаза тычь. Смыслишь?
На середине большими буквами напечатан свежий Декрет об амнистии
добровольно сдавшимся бандитам.
- Уразумел?
- Все вроде ясно...
Ясно-то ясно, а ведь почти на верную смерть идешь! Этого Кочеткова отец
хорошо знал еще с царской службы. Был он в Атаманском полку вахмистром, а на
германской полный бант крестов заработал... Шутки плохие...
И снова пришлось надеть драный зипун. Положил отец краюху
хлеба-мякинника в карман и пошел в дуброву. В самую гущу пролез, палого
осеннего листа нагреб под дубом малую толику и - колени к носу - улегся
спать. Полагал, что бандиты сами его найдут при большой нужде.
Так и вышло. На рассвете растолкали. Трое худых, бородатых стоят
вполукруг с взведенными винтарямн, один моложавый, в островерхой буденовке,
с перевязанной скулой, за плечо тормошит. Отец-то сразу подумал, что
чоновцы. Потом видит - звезда на буденовке содрана.
- Ты чего тут делаешь, Митрий? - спрашивает молодой.
- От комиссаров спасаюсь. В Вешки гнали, к вам завернул...
- И тебе припекло?
- А что, я хуже?
- Подымай руки до горы, пойдем к Амельяну.
Даже и глаз не стали завязывать, прямо к тайной землянке подвели.
Амельян сидел в полутьме, как сыч, и узнать его было трудно. Глаза
ввалились, из носа и ушей дикая шерсть повыросла. Рубаха из-под чекменя
выглядывает изжелта-бурая, три года не стиранная, а по ней вши одна за
другой цугом ходят. Но усмехается бодро, вроде никакой беды не чует.
Главарям так положено, виду не показывать, куда ихнее дело пришло.
- Ну как, - спрашивает, - полчок, пегую кобылу-то под Шумилиным нашел
ай нет?
Отец, конечно, оторопел, а виду не показывает.