"Анатолий Знаменский. Завещанная река " - читать интересную книгу автора

Старшины крестились, а Зерщиков стоял будто каменный, и желваки
катались под выдубленной кожей на скулах. Бороды у него мало, как у
татарина, ничего не спрячешь на голом лике.
- Ружья со стружемента убрать! Не доглядели, дьяволы! - сказал он, не
оборачиваясь.
Пронесло. Уплывал плотик в понизовья, только краем чуть задел берег...
- Пушки зарядить! - приказал атаман.
Булава жгла руку, ан никому отдать нельзя, и дело надо вершить как
надо, терпи, Илюха! У тебя брови срослые...
К морю Азовскому уплывала верховая виселица, тихо колыхалась на
взбудораженной воде; уплывала, словно вчерашний день, и Зерщиков вновь
вспомнил про Кондрата. Про лютую смерть его,
А было ли какое иное спасение?
Нет, не было.
Тогда зачем же душу туманить?
Велик ли грех свою душу-то спасти, а туманится, проклятая... И в
глазах - дробная текучесть, словно морская пенная вода.
Эх, алай-булай, крымская сторонушка!
Было дело, дуванили Крым с Кондрашкой... Надевал Кондрат в ту пору не
красный, не зеленый кафтан, а черный, чтобы в ночной тьме на вражьем берегу
не маячить. Еще на своей пристани обходил челны и струги, проверял все
снаряжение своими руками, чтобы крючья исправные были, веревок смоленых
хватало. Без кошек этих на турские утесы не пойдешь! Пороховницы встряхивал,
пистоли у молодых казаков из-за пояса выдергивал. Глянет на кого: "Чего
дрожишь до заморозка, детина?" - "Страшно, Афанасьевич!.." - "А коли веры
нету, так не ходил ба!" - "Да ведь оно какое дело... И колется, и хочется,
Афанасьевич". - "Ну, то-то ж! Гляди бойчее, на утесах не мешкай, а там само
дело укажет! Наши отцы и деды не боялись, в Кизилбаш и на Хвалынское море
ходили. Тут дело такое: либо татары нам жить не дадут, либо мы им..."
Не Илюхе ли это он говорил тогда?
Илюха-то в первый раз шел в набег, ничего не знал. Глазами водил
туда-сюда от испуга.
- Налетим мы на них, а чего же с ханом делать?
Кондрашка смеялся, задирал молодой курчавый подбородок:
- Чего делать-то? Эка задачу задал! Попервам снимем с него штаны
басурманские, а плетей дадим русских! Потом уж поглядим, куда оно завернет!
И так у него до самого последнего часа было: по-первам головы снесем
кому следует, потом оглядимся...
А было ли другое спасение у казаков?
Не было.
Тогда о чем гутарить?
С того первого набега Илюха Зерщиков женатым казаком стал. Ясырка
Гюльнар доси у него в красной горнице сидит на сафьянных подушках и
текинских коврах, как положено хозяйке богатого дома. Сладкая баба, с первой
ночи по душе пришлась, и за нее он голову готов положить... Русское слово
хорошо понимает ныне, а все вроде немая, в казачьи разговоры не вступает,
пока не велишь. Бормочет свое до сих пор: "Биссмил-рах-рахим! И-и-я, алла!
Ялла-валла!.."
То-то же! "Татары нам жить не дадут, либо мы им..."
Теперь уж трудно вспомнить тот, первый набег.