"Анатолий Знаменский. Завещанная река " - читать интересную книгу автора

- Голодных накормить, голых одеть! У кого руки пустые - саблю дать либо
рушницу!
Костры вокруг дымились, и оттуда наносило жареной бараниной. Толпа
отхлынула, мужики занялись делом. А Булавин прикрыл двери и вернулся к
столу.
Недописанную грамоту в Черкасск пробежал наскоро, хмуря брови, и
разорвал в мелкие клочки. Иное теперь надо писать, подмоги просить. Ежели уж
на Медведице и Воронежских верфях о нем слух пошел, так теперь со дня на
день жди царских батальщиков. Заварилась каша...
Вестовой Васька принес на ужин обжаренную баранью ногу, сам уселся в
уголку, напротив, и долго и пристально смотрел оттуда на атамана. Черные,
лихие кудри свисали над ястребиным носом.
Булавин рвал крепкими зубами духовитую баранью лодыжку, молчал. Василию
он доверял, знал парня еще с прошлого года, со скачек на Илюхиной пастьбе,
да и неплохо отличился Шмель в ночном деле, когда брали втихую стрельцов. На
этого мужичка можно положиться...
- Слышь, батька! А до Мурома мы дойдем? - вдруг спросил Шмель.
Булавин и жевать перестал, лодыжку на стол отбросил.
- Бона ты куда! - засмеялся он, ощерив крепкие, белые зубы. - А чего мы
там не видели?
Шмель эту его шутку не принял, вздохнул только.
- Невеста у меня там осталась, у барина... - пожаловался он. - Три года
живу на Дону, не мят не клят, а домой тянет, атаман! Барин у нас - собака,
загрыз мужиков. Чуть чего - псовой сворой травит. Каждую девку перед
свадьбой к себе на ночь берет...
- Чего же мужики ждут? Шли бы все к нам, - сказал Кондрат.
- Народец-то разный у нас, атаман. Один в лес глядит, а другой барину в
глаза, как пес верный. Слова поперек не скажи! А кто на волю бежит, так того
псари ловят и до смерти кнутами бьют...
Булавин смотрел на вострые глаза парня, на лихие кудри и ястребиный
нос.
- А ты, значит, не побоялся?
- Я-то ушел, да ведь не каждый может. Тоже вся свора гончая за мной
шла. В казаки идти - с жизнью надо прощаться, атаман.
- Как же ты сумел?
- Речка помогла, - сказал Шмель. - Прыгнул в воду, залез до пояса и
жду. А гончие - ко мне, вплавь.
Лапами бьют по воде, на зубах пена... Страху натерпелся, господи! Доси
поджилки трясутся!
- Не взяли они тебя?
- Так ведь у меня-то в руках топор был! - засмеялся Шмель. - Кабы на
суше, так взяли б конечно, а на воде - нет... Ушел. А токо день и ночь про
свою деревню думаю.
Кондратий принялся вновь за баранью лодыжку, Услышал, как заскрипел
парень зубами, замычал, словно от боли.
- Будет время, Василий, и до Мурома доберемся!
А зараз ты отоспись да в Черкасск собирайся. Отписку мою повезешь
атаману со старшинами...
Перед тем как ложиться спать, Василий заткнул сквозящее оконце охапкой
сена. Сам расстелился на армяке у двери и долго лежал молча, глядя в темный