"Феофан Злоправдов. Про любовь" - читать интересную книгу автора

А что это, тоже любовь?
Сюжеты, сюжеты... Они вьются, как мухи, они толкают
друг друга, и все про любовь, и все неповторимые, но однов-
ременно и в чем-то похожие. Может быть, именно в чувствах?
А если еще учесть, что все рассказанное про одного и
того же человека. А если еще представить при этом, что все
рассказанное - и многое, многое другое, что осталось пока за
кадром - происходило с одним человеком не поочередно, а
враз, одновременно. Что же тогда - все же любовь?... Не
знаю, не знаю. Знаю только, что тогда это буду я, Феофанчик,
как он есть, открытый перед Господом и читателями, выплески-
вающий на страницы все до самого дна в надежде, что хоть
кто-то это прочтет, и проникнется, и не повторит моей жиз-
ни... Не потому, что она плохая или бестолковая, а потому,
что она - моя. Мне другой не надо, но ведь вам тоже не надо
никакой другой жизни, кроме вашей собственной.

3

И была жизнь, и была любовь. Такова c'est la vie.
И была любовь, отделенная от секса. И был секс без люб-
ви.
И все это было прекрасно, каждое в своем роде. И все
это было горько и больно, потому, что не может быть счастья
без боли. Они всегда идут друг за другом, а иногда и впере-
мешку.
Мне чаще достается как раз вперемешку. В первую очередь
из-за внешности. Я не красавец, не Шварцнеггер какой-нибудь.
Я тощий и длинный, рыжий, сутулый, очкарик. Типичная карика-
тура на интеллигента. Я до сих пор не умею бить в морду пер-
вым, а вторым не всегда уже удается. Возможно, я думаю так
много о женщинах лишь потому, что женщины не кидаются на ме-
ня с первого взгляда. Ко мне им надо сначала привыкать, а
это доступно не каждой. Но я не плачусь на судьбу. Мне спа-
сает ирония и любовь. Ирония по отношению к себе и к миру,
любовь - к женщинам.
И любовь была, есть и будет со мною, покуда я жив. И
жив я, пока горит во мне эта любовь. А если когда-нибудь по-
тухнет, и я стану бесчувственным производителем, то я навер-
ное, умру.
Рано утром, когда стелется над городом туман, я выхожу
на балкон, вздрагивая от прохлады и щурясь, потому, что за-
был на столе очки. Я стою, вцепившись в холодные и мокрые от
росы перила, до тех пор, пока все тело не покрывается гуси-
ной кожей.
Сегодня придет она, моя неверящая ни во что знакомая,
на последнюю бутылку коньяка. Потому что завтра она уезжает
в далекий свой город, и я не увижу ее год, а то и больше.
Если увижу когда-нибудь вообще.
Я не знаю, что и как будет сегодня. Я никогда не строю