"Степан Злобин. Пропавшие без вести, часть 2 " - читать интересную книгу автора

поднимается...
- Ишь, черт, глазастый! Горячее разглядел! - отозвался кто-то.
Бурнин не вступал в разговоры. Он вдруг почувствовал последнюю,
смертную слабость, такую, что сам удивился.
- Ты что, браток? - заботливо спросил Бурнина Силантий.
- А что?
- Да лица на тебе не стало.
- Черт его знает, ведь я, должно быть, больной и лопатки и ребра колет,
особенно сильно, когда вздохнуть или кашлять, - признался Бурнин.
- Воспаление легких, пожалуй! - сказал кто-то.
- А ну вас, товарищи, к черту! Вас послушаешь, да и помрешь! Отлежал
человек бока, вот и больно! - взъелся Силантий.
Было ли то воспаление легких или просто он отлежал бока, Анатолий не
знал. Но сил больше не было. На территорию лагеря он входил едва волоча
ноги, будто из отсыревшей глины, нестойкие, ломкие ноги...
Оказалось, что лишь лазарет находится в казармах артиллеристов, а
рабочий лагерь - в помещениях гаражного типа, где до войны стояли орудия, и
в хозяйственных зданиях городка...
"Черт с ними совсем! Добраться бы хоть до гаража, только бы
отдохнуть!" - думал Бурнин.
- По трое разберись! Нале-во! Равняйсь! - командовал красноармеец с
белой повязкой на рукаве с буквою "Р". В руках у него была плеть.
- Что за малый? Что значит "Р"? - спрашивали пленные друг у друга.
- Не "Р", а "П" немецкое - полицейский, фашистский прихвостень! -
пояснил кто-то.
- То есть как это - полицейский? Русский?! - раздались голоса
удивленных людей. - Смотри - на своих, на советских, и с плетью! Вот гнида!
- Смир-рна! - зычно скомандовал "прихвостень". С обширного пустыря
перед лагерем дул нестерпимо холодный ветер. Пленные переминались с ноги на
ногу, ежились.
- "Смирно" была команда, слыхали?! - со злостью выкрикнул
полицейский. - Военные люди... - и он грязно выругался.
К нему подошел молодой немец, унтер-офицер, и, обращаясь к пленным,
заговорил по-русски:
- Прежде чем получайт обед, есть приказ выводить из ряды евреев и
комиссаров. Если есть евреи и комиссары, они должны выходить из строй.
- Комиссарам, политрукам и евреям выйти из строя! - крикнул малый с
повязкой полицейского. - А ну, выходи, живо!
Из строя никто не вышел.
Немец заговорил:
- Немецкое командование знайт, что комиссар и еврей из строй сам не
выйдет. Когда им командоваль выходить, то хотель, чтобы русский люди
понимайт, что они есть трусливый. Русский пленный сами должны называйт
евреев и комиссаров.
- А вы, ребята, не бойтесь. Выталкивайте их взашей из рядов, а то весь
обед простынет! - поощрял полицейский.
- Шкура ты, сволочь! - раздался из колонны охрипший голос.
- Вот он и сам откликнулся, жид-комиссар! - обрадовался полицейский. -
Ну где ты там, выходи!
Колонна молчала. Люди были недвижны, только один человек упал на землю,