"Степан Павлович Злобин. По обрывистому пути. Часть 1 " - читать интересную книгу автора

Ивана Петровича Баграмова не по внешнему облику, а по идейным взглядам в
определенной мере послужил отец писателя, тоже медик и революционер,
познавший, как, впрочем, и мать, тюрьму и ссылку.
Далее в планах значится: кровавое воскресенье; броненосец "Потемкин";
17 октября; Декабрьское восстание; Володя, Лизавета, Аночка (герои первой
книги, большевики); конец Декабрьского восстания; каратели; Выборгское
восстание; восстание в Свеаборге и Балтийском флоте; аграрный закон
Столыпина; V Лондонский съезд РСДРП; Ленин, Володя Шевцов, Горький. Иногда
лаконичный конспективный стиль чередуется с более подробным изложением
сцен, эпизодов и сути изображаемого. "Передать, - записывает С. Злобин, -
атмосферу 1906 - 1907 годов, атмосферу кары, расправ, разгул реакции:
реакцию среди интеллигенции, раздавленное крестьянство, озлобление рабочих,
их жажду мести и готовность на террор. Выборы в Думу".
Знаменательно, что в планах прежде всего значатся важнейшие
исторические события изображаемой эпохи и выдающиеся личности. Поскольку же
объективная достоверность, историческая правдивость являются характерными
особенностями творческой концепции С. Злобина, то вполне естественно, что
некоторые из его героев имеют своих реальных прототипов, хотя и не
копируют, не повторяют их жизненных коллизий. Писатель постоянно стремится
к выражению типического через индивидуальное, общего, характерного - через
конкретное, единичное и, отталкиваясь от отдельного факта, идет по пути
художественного обобщения. "Я считаю, - говорит он, - что в изображении
эпохи первой русской революции или иных близких по времени событий романист
не обязан следовать за протокольными записями фактов из жизни того или
иного города, за точностью тех или иных имен. Обобщенные образы лиц и
событий должны донести до наших дней правду истории революции. Потому
приходится задумываться над псевдонимами героев, над обобщающей типизацией
отдельных известных фактов".
Четко обозначена в последних записях и концовка произведения. "Финалом
книги должна быть виселица, которая на некий период кому-то кажется
последней (разрядка С. Злобина). И эта виселица должна быть коварной, даже
в беззаконной стране быть беззаконием. На ней надо показать власть
бюрократии, что она выше даже самодержавного монарха, и, когда царь
проявляет "милость", бюрократ не хочет знать этой милости. Подчеркнуть
пошленькую идейку о неосведомленности "государя императора" о том, что
делают его именем".
Разумеется, по таким фрагментарным записям трудно получить
исчерпывающее представление о произведении в целом, но судить о каких-то
контурах его, тематике, идейной направленности - можно.

Кроме планов и их частичных расшифровок, в рабочих записях С. Злобина
содержатся ценные указания на прототипов некоторых персонажей. Так,
прототипом Степана Ивановича Горобцова, которому отведена значительная роль
уже в первой книге романа, послужил известный уфимский революционер-ленинец
Иван Якутов. "Горобцов Степан, - записывает С. Злобин. - Передать ему
целиком роль Ивана Степановича Якутова, то есть руководство восстанием.
Повешен в тюрьме. У его жены Параши явочная квартира большевиков". Вместе с
тем в художественном образе Степана Горобцова мы не найдем точного
воспроизведения облика и поступков реального Ивана Якутова. И это в полном
соответствии с творческой концепцией писателя, которую он излагал