"Степан Павлович Злобин. Остров Буян" - читать интересную книгу автора

- Неверкой его назовем или Нехрещенком, - угрюмо вмешался отец.
- Господи! - перекрестилась Авдотья и прижала ребенка к груди.
Для Истомы это было новой заботой: ребенка следовало крестить, а к попу
явиться нельзя...
Хотя теперь и на русской земле, но снова они ночевали в лесу, таясь от
людского глаза...
Ночью Истома сказал про беду Авдотье. Она привыкла к бедам и в бедах
всегда полагалась на мужа. Она не захныкала, не заныла, но ласково провела
сухощавой рукой по его руке, и от этого ему вдруг стало легче. Упорный,
суровый и молчаливый, он был податлив на ласку, и хотя лицо его не изменило
мрачного выражения и губы были все так же сжаты, но на душе сделалось как-то
светлее... Он с этой минуты уже знал, что нет на свете той силы, которая
может его возвратить за рубеж...
В Новгород они въехали в числе двух десятков таких же телег,
запряженных такими же карими меринками.
Грохот города ошеломил пришельцев. Стук колес, конское ржанье, утренний
звон колоколов с десятков нарядных колоколен, хлопанье крашеных ставней,
скрип тяжелых дворовых ворот, выкрики и собачий лай.
Истома от рожденья не видывал больших городов. Швеция для него
воплощалась в глухих погостах, осиротелых монастырях и лесистых болотах -
потому Россия вдруг показалась огромной церковью, залитой блеском пасхальных
свечей.
"И что им, что им, - думал Истома, - или здесь мало места для всех?
Ведь эдакий город! Такое богатство, право... Господи! Никуда не уйду из
Московского царства!.."
Они ехали мимо новгородских церквей, каменных и деревянных, с красными,
синими и золочеными куполами, и всей семьей крестились на встречные
колокольни.
Истома словно ощупью пробирался в чужом городе, чтобы найти горшечника
Ваську. Он опасался расспрашивать у прохожих, страшась чем-нибудь выдать
себя.
Горшечника вернее всего, конечно, было искать на базаре. Они ехали
через базар - и в каждом ряду свой запах, свои голоса: в овощном пахло
капустой и чесноком; сыростью и гнилым камышом - в рыбных рядах; от шорных
лавок несло кожей и дегтем; дальше пошли лесные, шапочные, жестяные...
Истома поглядывал, не увидит ли где между шапками, дранью, мочалой да
ведрами и башмаками глиняных блюд и горшков. Не находя горшечного ряда,
Истома поставил телегу возле других телег, у длинной бревенчатой коновязи,
и, наказав Авдотье ждать его тут, незаметно, на всякий случай, сунул ей
мешочек с деньгами, а сам пешком отправился в поиски по базару...
С бочки кричал бирюч государев указ:
- "...Со свейского короля стороны, которые люди объявятся по сыску..."
Истома уже знал, о чем этот указ, и повернул прочь...
Румяные душистые пироги, масленые и жирные блины, гречневики, зеленые
огурцы, жареная печенка, рубленая требуха напомнили ему, что он голоден.
Кругом дымились горшки и корчаги, сбитенщик манил сбитнем, пряничник -
медовыми расписными пряниками...
Подосадовав, что не взял с собой денег, Истома свернул из съестного
ряда в щепной... Здесь пахло стружкой, смолой, опилками - свежим лесом.
Между оглобель, козел, скамеек, ушатов, сит и мочала глазел Истома в другие