"Степан Павлович Злобин. Степан Разин (Книга вторая) [И]" - читать интересную книгу автора

- Мятеж поднимаете, сукины дети?! Ну, погоди! Вот вам будет ужо! -
пригрозился Федор. - По седлам! - решительно приказал он холопам и сам
подхлестнул коня.
Десяток всадников пустился за господином, оставив крестьян толпою
стоять в поле.
- Чего ж он над нами теперь сотворит? - опасливо спросил кто-то в
толпе.
- А чего сотворить?! Вон нас сколько! - отозвался Пантюха. - Ишь,
надумал неслыханно дело. Гляди - хле-еб! К Вознесеньеву дню с головой
покроет... Коси-ить! Такую красу загубить...
- С боярщиной кончили, мир. Теперь за свое приниматься! - громко сказал
дед Гаврила.
Пантюха первый взялся за вожжи и тронул свою лошаденку, круто
сворачивая с дороги на яровой клин, откуда за несколько дней до того
Одоевский разогнал пахарей. Десяток людей с сохами потянулись на свои
недопаханные яровые полосы...
- Братцы! Покуда мы на боярщине были, у деда Гаврилы какие овсы
поднялися! - выкрикнул кто-то.
- Дед Гаврила, овсы у тебя богаты! - крикнули в ухо старику.
Человек пятьдесят по пути остановились над узенькой дедовой полосой,
покрывшейся свежей зеленой щетинкой.
- Ишь, лезут! - ласково говорили вокруг, словно любуясь детишками,
которые на глазах подрастают...
- С косами едут! - звонко крикнул подросток Митенька, сын Христони.
Все оглянулись в сторону боярского дома. Освещенные утренним солнцем,
верхами на лошадях возвращались холопы с блестящими косами на плечах,
направляясь к озимому клину...
- Сами станут косить, - заговорили в толпе.
- Ни стыда в них, ни совести! Грех-то каков на себя принимают!
Все смотрели в ту сторону выжидательно. Холопы примчались к озимому
клину, спрянули с седел. Как стрельцы в пешем строю, наступали на яркие,
свежие, молодые ржи, нескладно - не на плечах, а впереди себя, лезвиями
вниз, неся косы, словно уже занося над хлебами. Похоже было, что они
вздумали резать под корень все зеленя подряд, не разбирая, чьи полосы...
От овсов старика, покинув своих лошадей вместе с сохами на яровых
полосах, толпа крестьян, словно притянутая неодолимою силой, подалась к
дороге, которая отделяла озимые поля от яровых. Все стояли недвижно, смотря
на злодейское дело. Иные из крестьян опирались, как на высокие посохи, на
косовища, другие, с косами на плечах, заслоняли от солнца глаза заскорузлыми
широкими черными ладонями.
Впереди прочих княжеских слуг наступал на озимые Никон. Вот он
подступил вплотную к зеленой густой полосе и взмахнул косою. Над толпой
крестьян пролетел тяжкий вздох. Коса сверкнула на солнце, и, хотя толпу
отделяло от этого места расстояние в сотню шагов, в напряженной тишине все
услыхали, как прозвенело лезвие о сочные зеленые стебли...
- Крест бы снял, окаянный! Ведь сатанинское дело творишь! - крикнул
Никону длинный, сухой Пантюха.
- Басурманы, собаки! В поганской земле не бывает такого злодейства! -
выкрикнул кто-то другой.
Вслед за Никоном остальные холопы шагнули в озимые.