"Анатолий Павлович Злобин. Завод и город (Очерк из цикла "Заметки писателя")" - читать интересную книгу автора

была многодетная - и дом получился соответственный, всем на удивление. В
этом доме и родился Николай Мальнев 9 мая 1926 года пятым ребенком в семье.
Отец Мальнева был работящим. И земля ему досталась добрая, отзывчивая
на труд. Из-за этого просторного дома на пять окон и трех коров на большую
семью, когда началась коллективизация, Дмитрия Афанасьевича записали едва
ли не кулаком. А потом в ячейку пришло подметное письмо. Что там писалось,
никто не знает, однако революционное сознание тех лет было категоричным.
Ночью пришли раскулачивать Мальнева и маленького Николая подцепили за
рубаху на вилы. Николаю Дмитриевичу было тогда четыре года, он не помнит,
как висел на вилах, этот эпизод реставрируется со слов отца. Много раз отец
рассказывал о той памятной ночи, рассказывал по-разному, но вилы
присутствовали во всех вариантах, равно как и плач ребенка.
Отец как мог отговорился. Комбедовцы ушли. Но роковая ночь лишь
начиналась... В доме Мальневых никто не спал.
- Будем уходить, - сказал отец.
На сборы им хватило три часа. На рассвете семья Мальневых покинула
Выползово, и как выяснилось - навсегда.
Они пошли на север.
Сколько интереснейших судеб раскидано среди нас в близлежащем
пространстве. Сорок три человека в бригаде Николая Мальнева - сорок три
судьбы. И каждая из этих судеб неповторима. А мы их не записываем, зачастую
проходим мимо. Весь русский двадцатый век сплетен из русских же
исключительных судеб, вспомним хотя бы героев "Тихого Дона", "Хождений по
мукам", "Молодой гвардии".
Убежден, что документально записанная биография обладает не меньшей
силой художественного воздействия. А мы вместо того чтобы сидеть и
записывать живые жизни наших современников, двадцать лет ведем разговоры о
создании кабинета мемуаров, куда мог бы прийти каждый, чтобы рассказать о
своей жизни.
Теперь явилась сверхнужда в кабинете солдатских мемуаров - и надо-то
для этого всего десять штатных единиц и столько же магнитофонов.
Сидим с Мальневым в маленькой конторке, отгороженной стеклом от
станочных линий. Приглушенный неумолчный шум сопровождает рассказ.
Николай Дмитриевич Мальнев не помнит этой печальной дороги на север,
два-три отрывочных, размытых по краям пятна: лужа на дороге, крутой спуск к
реке.
Но снова вступает в действие родовая память - от отцов к детям.
Они шли на север, шли долго. Дед Афанасий, отец Дмитрий Афанасьевич,
мать Анна Никаноровна, дети. Просили по деревням милостыню, нанимались на
поденную работу. Две сестренки не выдержали долгого пути, похоронили их на
попутных погостах.
Пришли они в Тульскую область, в Мосбасс, который тогда восходил яркой
звездой на индустриальном горизонте нашей державы.
Остановились внизу перед склоном крутого оврага.
Отец сказал:
- Будем копать здесь.
В земле, известное дело, землянка, солдату не привыкать. Строили ее
долго, непрерывно совершенствовали. В конце концов получилась неплохая
трехкомнатная землянка, а рядом даже сарай для коровы. Вскоре весь овраг
был изрыт сверху донизу - сотни землянок. Шахтерская Нахаловка.