"Александр Зиновьев. Русская судьба, исповедь отщепенца" - читать интересную книгу автора

Приведу два примера, иллюстрирующие уровень культуры нашего "медвежьего
угла". Чухломской купец Юдин, выходец из крестьян, был одним из богатейших
купцов России уже в середине прошлого века. Слово "купец" тогда обозначало
не торговцев, а предпринимателей, предшественников капиталистов в
европейском смысле. Наш Юдин имел несколько фабрик, доходных домов,
трактиров и даже кораблей на Волге и в Черном море. Он основал одну из
первых в России фотографий, основал ряд школ и профессиональных училищ. Его
страстью было коллекционирование книг. Он собрал колоссальную по тем
временам библиотеку в несколько десятков тысяч томов, самую богатую в России
частную библиотеку. Во время Крымской войны он понес большие потери и был
вынужден продать библиотеку. Ее купило правительство США, и она послужила
одной из основ библиотеки конгресса США.
Другой пример. Когда началась коллективизация, многие жители района
бросили дома и бежали в города. На время школьных каникул я приезжал в
деревню из Москвы. Мы, мальчишки, лазили в брошенные дома. На чердаках и в
чуланах я находил книги и журналы, попавшие сюда еще до революции. И какие!
О таких книгах мои соученики по московской школе еще понятия не имели, а я
их уже прочитал в моем "медвежьем углу". В качестве примера назову сочинения
Гете, Гюго, Гамсуна. Сочинения классиков русской литературы можно было найти
в любом доме. Особенно сильно я тогда увлекался сочинениями Лермонтова,
Гамсуна и Гюго. Они в огромной мере способствовали развитию во мне
склонности к трагическому романтизму.
Та часть населения района, которая задавала тон, одевалась
по-городскому и по-городскому обставляла свои дома. Широко и щедро
праздновались религиозные праздники, крестины, именины, свадьбы. Сложилась
своеобразная культура общения, местный этикет, иерархия родов. Описания
купеческой жизни в городах, которые мне приходилось читать, во многом
приложимы к нашему району. В меньших масштабах, конечно. И с одним
коррективом: отрицательные явления этого строя жизни, прекрасно описанные в
классической русской литературе, оставались там, где люди добывали
богатства, - в городах. В самом же нашем районе просто не было базы для
социальных конфликтов и страстей.
Разумеется, уровень культуры в нашем районе был высоким лишь в
сравнении с другими местами провинциальной России. Образование большинства
людей ограничивалось церковно-приходской школой. И культура была приносной,
а не результатом имманентного развития района. Это было отражение столичной
культуры в глухой провинции, оказавшейся в непосредственной сфере влияния
столицы.

НЕАДЕКВАТНОСТЬ ЭПОХЕ

Отмечу еще одну черту нашего "медвежьего угла": это высокий уровень
нравственности. Причем этот уровень был следствием недоразвитости, а не
прогресса. Все те блага, которые люди имели, добывались не путем обмана и
эксплуатации других людей, а благодаря усердию и личным способностям. В
наших краях вообще не было воров. Моральная деградация началась лишь в
советское время. Первый случай, когда девушка "согрешила" до замужества,
произошел уже в начале коллективизации. Инерция старой жизни была настолько
сильна, что этот случай произвел впечатление конца света. В такой атмосфере
нравственных ограничений выросли все дети в нашей семье. Преодолеть наш