"Александр Зиновьев. Коммунизм как реальность (fb2)" - читать интересную книгу автора (Зиновьев Александр Александрович)

Повод

Коммунизм в наше время предстает перед людьми уже не в виде отвлеченных идей и прекраснодушных обещаний, не в виде событий где-то на периферии цивилизации, а в виде привычного образа жизни для одних людей, в виде угрозы нападения со стороны могучих коммунистических государств – для других, в виде реальной перспективы внутреннего развития страны – для третьих. И все же представления людей на Западе о реальном коммунистическом образе жизни до сих пор еще таковы, что обычно вызывают ироническую улыбку, гневное возмущение или тупое недоумение. Разговаривали, например, о картине коммунистического общества, которую я нарисовал в «Зияющих высотах». – Насчет очередей, – сказал один из собеседников, – Вы явно преувеличили. Зачем человеку часами стоять в очереди, если он может прийти через эти самые часы и получить то, что ему нужно, без очереди?!.. Присутствовавшие при беседе советские эмигранты смеялись до слез, услышав эти слова моего оппонента. Им-то с аксиоматической ясностью известно, что по законам коммунистического образа жизни рядовой гражданин, не обладающий особыми привилегиями, в определенном числе случаев должен так или иначе потерять впустую некоторое количество времени, чтобы удовлетворить какую-то свою простую потребность.

Другой пример. Я рассказывал об одном из законов реального коммунизма – о стремлении проникать во все места пространства, куда есть хотя бы малейшая возможность проникнуть, и стремлении сделать свое окружение себе подобным и подконтрольным. Один из слушателей сказал на это следующее. Пусть советские солдаты приходят сюда, в Западную Европу. Они увидят, что здесь уровень жизни выше, чем в Советском Союзе, что здесь есть демократические свободы и прочие блага цивилизации. Увидев это и поняв, что их обманывали советские руководители, они вернутся домой и устроят дома переворот, чтобы впредь жить по-западному… На сей раз мне и другим моим бывшим соотечественникам было не до смеха. Если солдаты коммунистических стран придут в Западную Европу, тут вряд ли останется что-то от западного образа жизни для сравнения и нравоучительных выводов. К тому же если люди коммунистических стран придут сюда, то не с целью чему-то поучиться, а с целью учить, с целью навязать свой собственный строй и уровень жизни. И они имеют большие возможности преуспеть в этом, ибо на Западе своих элементов коммунизма и людей, желающих действовать в его пользу, предостаточно. И опять я слышу в ответ: пусть! Ничего страшного в этом нет, – говорит другой собеседник, – пусть страны Запада на своем опыте убедятся в том, что коммунистический образ жизни отвратителен. И тогда они от него откажутся. Что я мог сказать на это?! Увы, этого «тогда» уже не будет. Тогда уже будет поздно. Страна – не отдельный человек, а социальный строй – не опостылевшая старая жена. Победа коммунистического социального строя в стране означает перестройку всех основ и сторон жизни общества. За короткий срок большая масса людей здесь займет привилегированное положение и сравнительно неплохо устроится. Большинство населения будет избавлено от многих забот и получит минимальные жизненные гарантии. Получит преимущества тип человека, которому новый строй жизни будет более удобен, чем прежний. Социальная селекция стремительно направит производство человеческого материала в таком направлении, что люди будут уже не способны и не заинтересованы в возврате назад. Мощная система власти и идеологического воспитания, которая будет создана в считанные дни, подавит всякие попытки повернуть историю вспять. Жертвы скоро будут забыты. Начнется безудержное приспособление массы населения к новым условиям существования. Пути назад уже не будет. Чтобы «вернуться» к благам западной цивилизации, их надо будет завоевывать снова, уже на новой социальной основе. А для этого обществу придется проделать новый многовековой исторический цикл, заплатив за это неслыханными доселе жертвами. И еще сомнительно, удастся ли этот «возврат». – Вы преувеличиваете прочность и силу коммунистического режима, – слышал я на это в ответ.

Мне не раз приходилось сталкиваться с людьми, которые считают коммунистический режим непрочным, основанным лишь на обмане народа и насилии над ним со стороны кучки властителей-коммунистов. Большинство собеседников, однако, в эту концепцию уже не верит. Но даже политические деятели и мыслители, судя по их речам и книгам, весьма смутно представляют себе природу коммунистического режима и источники его силы и прочности. Они мыслят его в системе понятий, уместных для общества западного типа, но теряющих смысл в применении к обществу коммунистическому, и применяют к нему чужеродные критерии оценок, лишь случайно дающие более или менее верные результаты. Поразительный пример этому – реакция на Западе на вторжение советских войск в Афганистан. Оно застало Запад врасплох и посеяло тут растерянность, хотя с точки зрения возможности предсказания случай был тривиальным. Незадолго до этого Советский Союз отозвал часть своих войск из Восточной Германии. Многие на Западе истолковали это как миролюбивый жест. В середине декабря я делал доклад в «Немецко-американском обществе» в Мюнхене и говорил о том, что ничего миролюбивого в этой акции нет, что эти отводимые советские танки вскоре окажутся в другом месте, где они нужнее, например – в Афганистане. Боюсь, что мои слушатели отнеслись к этому предупреждению скорее как к риторическому приему. Я вовсе не претендую на то, что это предсказание имеет большую гносеологическую ценность. Наоборот, я настаиваю на его банальности. Но это банально лишь при том условии, что коммунизм мыслится в соответствующей ему системе понятий.

И уж совсем обычными являются на Западе надежды на то, что здесь коммунистическое общество будет иметь совсем иной вид, чем в Советском Союзе. Тут порой даже противники коммунизма приписывают многие отрицательные явления коммунистического образа жизни чисто российским условиям, считают существующий в Советском Союзе социальный строй ненастоящим коммунизмом (или социализмом), надеются на «коммунизм с человеческим лицом» или «демократический коммунизм» на Западе. Такого рода суждения, которые кажутся чудовищно нелепыми для человека с опытом жизни в реальном коммунизме, можно услышать здесь не реже, чем суждения об отсутствии гражданских свобод и репрессиях в странах социалистического лагеря, ставшие здесь привычными. Такие суждения и послужили толчком к написанию этой книги.