"Александр Зиновьев. Глобальный человейник " - читать интересную книгу автора

контору, в котором производили малюсенькие детальки для тех же машин,
уменьшенных тоже до размеров прежних деталей. И занято в этой
производственной части было в десять раз меньше сотрудников, чем в
обслуживающей ее управленческо-информационно-исследовательской части.
Еще загадочнее была революция, в результате которой Запад оказался
сразу в посткоммунистической эпохе, не успев насладиться эпохой
коммунистической. Он успел лишь наложить в штаны в страхе перед ней. Никакой
коммунистической эпохи на Западе не было. Был лишь страх, что она придет.
Поэтому ради истины следовало бы говорить об эпохе накладывания в штаны от
страха перед коммунизмом и о сменившей ее эпохе очищения штанов от
накопившихся в них за семьдесят лет экскрементов. Я бы предложил тут термины
"вонючая эпоха" и "поствонючая эпоха".
В конце XX века, когда число компьютеров в мире перевалило за сто
миллионов и даже профессора математики стали помножать два на два с помощью
вычислительных устройств, совершающих несколько миллиардов операций в
минуту, выдающиеся умы начали предсказывать превращение общества в
постиндустриальное или информационное. При этом они предсказывали, будто это
новое общество будет царством всеобщего благополучия, наподобие полного
коммунизма марксистов. Но будущее есть кладбище несбывшихся надежд прошлого.
Никакого земного рая из информационного общества, как и из полного
коммунизма марксистов, не получилось. Зато мусорные свалки прошлых эпох
обогатились информационно-интеллектуальными устройствами. По данным
Статистического Центра, ежедневно на мусорные свалки Западного Союза
выбрасывается такое количество еще пригодных для использования этих
устройств, которое по интеллектуальной мощи превосходит совокупный интеллект
человечества доинформационной эпохи за всю историю. Так что наши мусорные
свалки стали свалками искусственного интеллекта прежде всего. Сейчас стали
создавать для этого особые свалки, которые так и называются
интеллектуальными. Их необходимость диктуется тем, что устройства
искусственного интеллекта практически неуничтожимы. Чтобы они разрушились
сами по себе, нужен миллион лет. А на создание устройств, с помощью которых
их можно было бы уничтожить, нужно вкладывать 90 процентов капиталов в
течение ста лет в эту отрасль промышленности.
Футурологи XX века оказались правы в отношении роли информации в
будущем (для них) информационном обществе в том смысле, что мы и в самом
деле шагу не можем ступить, не пустив в ход всю информационную мощь
человечества. Собираясь на десятиминутную прогулку, мы получаем информацию о
состоянии атмосферы на всей планете и о его динамике на ближайшие десять
лет. Узнав, что содержание стронция в атмосфере Австралии увеличилось на
одну тысячную процента, мы производим расчет оптимально безвредной прогулки
при этом условии и сокращаем ее на 17 секунд. На все это уходит времени
меньше, чем на то, чтобы записать сказанное выше в личный компьютер. И
делаем мы это автоматически. Тем не менее делаем. Или, собираясь поесть, мы
совершаем сложнейшие расчеты, чтобы выбрать обед из эрзац-продуктов,
рассчитанный на компьютерах концерна готовой искусственной пиши. А какая
гигантская информация приводится в движение, когда мы, заранее подыхая от
скуки, рассчитываем программу для предстоящего полового акта! И мы уже без
всего этого не можем обойтись. Если нам приходится выбирать одно из двух -
расчеты предполагаемого полового акта иди сам этот акт, - мы предпочитаем
первое.