"Зиновий Зиник. Руссофобка и фунгофил " - читать интересную книгу автора

за демократию. Однако их желудок, их внутренности, то есть сущность, давно
созрели для фашизма: мясо, кровь, мясо кровь! Только без, пожалуйста,
молока! - перехватил он чашку чая, над которой услужливо склонился молочник
хозяйки дома. - Истинный вегетарианец, Клеопатра, не употребляет молока.
Чем, скажите, молоко предпочтительнее яиц с невылупившимися цыплятами?!" -
"Нечего повторять зады Олдоса Хаксли: вегетарианство, между прочим, сейчас
на вооружении как у левых, так и у правых, Когда ты, наконец, научишься
пользоваться салфеткой?" - процедила скептичная Марга, от взгляда которой не
ускользнуло, как Антони пытается вытереть пальцы, вымазанные во фруктовом
сиропе, о ножку стола.
Антони обиженно загремел ложечкой в чашке чая, размешивая
несуществующий сахар. Эту вычитанную, по указке той же Марги, мысль о
либерализме интеллекта при нарождающемся фашизме желудка Антони надеялся
вставить в завтрашний спич на митинге протеста против размещения ядерных
ракет на британской территории - и таким образом остроумно перейти к
язвительной критике более общих агрессивных тенденций английского
консервативного истеблишмента с традиционным воскресным кровавым ростбифом и
рождественской индейкой. Но Марга своей недружелюбной иронией сбила его с
толку. "Вегетарианские кишки правых" как-то не укладывались в логику его
завтрашнего выступления.
"Дело не в левых и не в правых, не в Востоке и Западе, а в той
агрессивности, с которой люди воспринимают каждую новую идею", - с обидой в
голосе сказал Антони, обращаясь к Марге, Марга пожала плечами. Все она умела
подать так, что всякий, кто с ней не согласен, выглядел недоумком. Могла бы,
между прочим, поучиться вегетарианским рецептам у своей подруги Клеопатры.
Как она чудесно замочила ячмень! И знает, между прочим, русский рецепт щей
из крапивы. Говорят, прекрасно помогает от давления, особенно в нынешней
международной обстановке. Вот это действительно истинное сотрудничество
между Востоком и Западом: крапивные русские щи, американский ячмень,
замоченный накануне. Но разве Маргу можно попросить о чем-либо подобном? Она
картошку толком сварить не может, сплошные рестораны, невозможно
расслабиться после целого дня с компьютерами.
Антони украдкой посмотрел на Клио: с выщипанными бровями, с белобрысой
челкой и припухшей нижней губой - он как-то не замечал до этого ее щуплую
фигурку младшеклассницы; их всегда разделяла или толпа общих друзей дома,
или иерархия по службе на работе.
"Антони абсолютно прав, - набравшись духу, сказала Клио, уловив в
словах Антони намек на гастрономические склонности своего супруга. - Мясо
животных, фашистски зарубленных расистом человеческого племени,
инфильтрирует мозговые извилины фашистскими инстинктами через кишки и
провоцирует в мозгах бойню среди рода человеческого - месть загубленных
жертв животного мира палачу-человеку". Тут Константин рыгнул в третий раз.
Клио заметила, как Марга и Антони снова переглянулись.
"Выпей бикарбонат кальция!" - сдерживая истерику, повторила Клио
громким и четким голосом, на этот раз по-русски. Для верности.
"Это сода, что ли?" - переспросил лениво Костя и снова рыгнул, прикрыв
на этот раз рот ладошкой. "Экскюзато", - извинился он на языке, понятном
исключительно ему одному.
Он постоянно выдумывал псевдолатинские слова, маскируя свой
недоразвитый английский. Экскюзато! Клио, не мигая, следила, как Константин,