"Исаак Башевис Зингер. Тойбеле и ее демон " - читать интересную книгу автора

ей все померещилось, мало ли что причудится ночью. Но нужно ли говорить, что
от сплетен и домыслов в городишке это, разумеется, не спасло? Женщины,
которые по вечерам собирались на лавочках, штопали носки и перемывали
косточки, распустили слух, что Алхонон оборотень и после полуночи
превращается в зверя. Слух рос, и уже другие божились, что помощник учителя
сошелся с суккубом. "А если это не так, то с какой стати он остается
холостяком?" - спрашивали они всякого, кто им вздумал перечить. Богатые люди
перестали доверять ему своих детей. Теперь он сопровождал детей бедняков, и
редко в какой день ему удавалось поесть горячей еды, не довольствуясь одними
лишь сухими корками.
Алхонон сильно похудел и осунулся, но это не отразилось на присущей ему
проворности, а когда он отмерял улицу гигантскими шагами своих длинных ног,
то впору было забыть о печальном - так он бывал похож на циркача на ходулях.
А еще казалось, что он не может утолить жажду, потому что слишком часто его
видели у колодца. Только иной раз Алхонон поможет крестьянину или работнику
напоить лошадь, а сам напиться воды - забудет. Однажды Тойбеле, невольно
став причиной всему этому, заметила, как потрепан и выношен кафтан Алхонона,
и позвала его в свою лавку. Он бросил на нее испуганный взгляд, побледнел, и
все же последовал приглашению.
- Я вижу, что твоя одежда уже никуда не годится, - напрямик начала она,
- и могу ссудить тебе несколько ярдов материи. Ты можешь выплачивать долг
понемногу.
- Нет.
- Но почему нет!? - изумилась Тойбеле - Если у тебя не окажется денег,
я не стану их требовать. Плати, когда сможешь.
- Нет, - повторил помощник учителя и поспешно покинул лавку. От страха,
что Тойбеле узнает голос своего ночного гостя, душа его ушла в пятки.
Летом, запахнувшись нагишом в кафтан, проделывая свой путь к дому
Тойбеле задворками и под звездами, Алхонон испытывал лишь волнующую дрожь.
Но пришла зима, грянули морозы, и в холодной передней, где он скидывал, а
потом облачался обратно в кафтан, его так трясло от холода, что зуб на зуб
не попадал. Впрочем, не это его заботило. Если накануне визитов к Тойбеле
выпадал снег, то с рассветом он бесцеремонно предлагал любопытному взору
проследить чей-то путь к дому одинокой женщины, которой не спится ночами,
даром что в ее окнах не брезжит свет. К тому же Тойбеле могла заметить эти
следы и обо всем догадаться. Но беда всегда приходит, откуда ее не ждешь:
Алхонон простудился, и у него появился непрекращающийся кашель. В одну ночь
его так его била лихорадка, что, даже забравшись в постель к Тойбеле, он не
смог согреться. Боясь разоблачения, помощник учителя наскоро приготовил
отговорки и объяснения, но его опасения были напрасны, ибо Тойбеле давно
поняла: злому духу присущи все особенности и недостатки бренной сущности
человека, а потому не слишком-то приставала с расспросами. Гурмизах потел,
чихал, икал и зевал, и не составляло труда догадаться, если он ел лук или
чеснок. Как и тело ее мужа, тело демона было волосатым и сухощавым, и кадык
выпирал так же, и даже пупок был. Иногда демон бывал в шутливом расположении
духа, а иногда грустил, и если грустил, то из его груди вырывался горький
вздох. И ступни у него были человеческие, с ногтями и мозолями, а вовсе не
гусиные. Как-то Тойбеле спросила Гурмизаха: "Отчего это так?" И демон ей
объяснил: "Когда мы вступаем в связь с женщиной, то принимаем человеческий
облик. Иначе она упадет замертво от страха".