"Йоханнес Марио Зиммель. Горькую чашу - до дна! " - читать интересную книгу автора

Дверь в ванную комнату была открыта. Через матовое стекло за ванной в
спальню проникал отвратительный свинцовый свет раннего утра и над кроватью
смешивался с отвратительным слабым светом лампы.
Сняв трубку, я почувствовал запах виски, и к горлу подступила тошнота.
- Говорит коммутатор отеля. Доброе утро, мистер Джордан. Боюсь, я вас
разбудила.
- Да.
- Очень жаль. Но я справилась у всех телефонисток. Вы не просили вас не
беспокоить.
- Забыл.
Я еще не совсем проснулся и потому не мог составить связной фразы. Тут
я почувствовал еще и запах окурков; немного виски пролилось в пепельницу, и
окурки, впитав влагу, лопнули, побурели, пожелтели и даже почернели.
- Вам звонят из-за океана, из Калифорнии, Пасифик-Пэлисэйдс. Согласны
ли вы оплатить разговор?
- Какой разговор?
- Вызов не оплачен. На проводе Шерли Бромфилд.
- Моя дочь?
- Нет. Мисс Шерли Бромфилд.
- Это моя дочь. Вернее, падчерица. Зачем я говорю это телефонистке?
Пора наконец проснуться.
- Соедините.
- Значит, вы оплатите разговор?
- Ну конечно же!
- Не кладите трубку.
Я услышал щелчок, потом в трубке зашуршало и загудело, и я услышал
обрывки слов и фраз, сумбурно носившихся над океаном с обоих континентов.
- Нью-Йорк... Центральная...
- Можете соединить с Пасифик-Пэлисэйдс? Добавочный Крествью
пять-два-два-два-три. Гамбург согласен на разговор...
За дамастовыми шторами медового цвета, закрывавшими всю стену спальни,
одна створка окна была распахнута. Я видел, как тяжелый шелк вздувался и
трепетал, чувствовал ледяное дыхание бури и слышал, как она гремит, гудит и
завывает снаружи. Сквозило. Вытяжка в ванной была открыта.
- Алло, Нью-Йорк, центральная...
- Сейчас, Гамбург, сейчас...
На ковре у кровати валялись помятые и скомканные газеты, немецкие и
американские. На обложке одного журнала красовалось мое лицо. На мне была
синяя спортивная рубашка с открытым воротом. Этот снимок сделал еще Джо
Шварц, стендовый фотограф в Голливуде. На нем я выглядел тридцатилетним, на
семь лет моложе, чем на самом деле. В моих коротко стриженных черных волосах
попадалось уже много седых, но их закрасили, а морщинки вокруг голубых глаз
отретушировали. Только здоровый цвет лица не был липой, он был настоящий. Я
неделями загорал, прежде чем приехал в Европу. Узкое лицо, высокий лоб,
сильный подбородок, прекрасные зубы (сплошь фарфоровые коронки). Улыбаясь, я
демонстрировал на этом фото лихость, решительность и уверенность в себе. То
есть черты характера, которых у меня никогда и в помине не было, тем паче
теперь.

Двадцать лет спустя: