"Хаим Зильберман. Восстание в подземелье " - читать интересную книгу автора

Ну вот, нашлась-таки добрая душа, открывшая мне глаза на правду:
оказывается, я опоздал родиться по меньшей мере на полстолетия. Винить в
этом было некого. Отец мой к тому времени ушел уже в иной мир. Да простит он
меня: я немало содействовал тому, чтобы он быстрей оставил нашу грешную
землю! Много дней шлялся я по городам и весям нашей Речи Посполитой, пока,
наконец, не вернулся в Чермин, чтобы стать, по примеру предков,
богобоязненным обывателем и примерным семьянином. К моему счастью, на
кладбище требовался летописец и мастер памятников; как земляк и раскаявшийся
блудный сын, я по праву занял это место, благо мастера памятников не перешли
еще на изображение шаров, квадратов, ромбов и ломаных линий.
Я женился, пошли дети. С годами достаток моей семьи стал увеличиваться,
пока наконец во дворе у меня не появились две дойные козы. Да оно, если
хотите, и закономерно: даже камень, лежа на месте, обрастает мхом.
Казалось бы, чего еще надо? Крыша над головой, семейные заботы,
стаканчик козьего парного молока по вечерам... Благополучие! Увы, это
благополучие пригибало меня к земле. Я чувствовал себя стреноженным,
связанным по рукам и ногам. Иной раз хватался за голову и спрашивал себя: "И
это все?.. Неужели ты родился па свет лишь для того, чтобы выбить на камнях
несколько десятков имен покойников и выпить столько-то стаканов козьего
молока?.. Разве ради этого ты с детства возился с резцами, изучал всякий
предмет, попадавший в твои руки? И неужели ради этого ты почти ребенком ушел
из дома, стремясь познать мир таким, каков он есть? Куда же делись твои
мечты?.."
Мечты! Они снова завладели мною. Порой я грезил о том, что создам
изумительные произведения, которые заставят людей плакать от восторга.
В окружавшем меня мире не было человека, перед которым хотелось бы
преклониться. А его-то мне и недоставало. Однажды взбрела мне в голову мысль
нанести на металл образ человека, которого я никогда не видел, но один
взгляд которого должен зажечь сердца людей, заставить их оглянуться и
увидеть всю мерзость, которая скопилась вокруг них в этом царстве цинизма и
самодовольства, породившем пресловутую "абстракцию". Это, разумеется, была
фантазия неудачника. И чем горше было у меня на сердце, тем отчетливее,
казалось мне, выступали контуры будущего моего произведения.
Мечта эта росла во мне и с каждым днем все больше тревожила и
волновала. По ночам я ворочался на старой кушетке, доставшейся мне еще от
отца, и до боли царапал свой мозг, стараясь мысленно воспроизвести отдельные
черты единственного в истории всех времен и народов, неповторимого образа, в
котором сочетались бы мужество борца, обаяние ребенка, грубоватая
приветливость простого человека, безграничная вера в людей и любовь к ним,
отзывчивость, орлиная зоркость, немеркнущая мудрость... Я не знал такого
человека. Это был плод моей фантазии.
Тем не менее, я был до такой степени одинок, что и эта явно обреченная
мечта как бы разбудила меня от глубокого сна; неожиданно во мне проснулось,
зачахшее было желание жить.
Однажды на рассвете я погнал на пастбище коз. Наступало летнее утро,
мягкое, теплое... С поля чуть заметно подувал ветерок, принося с собой
аромат цветов. Пахло свежим сеном. У ног моих с веселым писком проносились
ласточки; только они осмеливались нарушать святую тишину утра. Я оглянулся -
и внезапно замер от удивления. Оказывается, кроме моего низенького и душного
домика, кроме нашей небольшой улочки с разбросанными по обе ее стороны