"Зоя Евгеньевна Журавлева. Кувырок через голову " - читать интересную книгу автора

хочет тоже вмешаться, заступиться, что ли, за папу. Но папа тихонько толкает
ее, уже тащит из комнаты: "Не мешай маме. Пошли!" Ася еще упирается в
коридоре: "Она все равно ничего не делает". Папа хватает ее на руки, тащит,
смеется:
"Делает. Да не твоего ума дело". - "А чьего?" - "А не твоего!" Папа
смеется, подкидывает Асю. Но она вырывается: "Нет, правда, - скажи?!" Вдруг
папа поставил Асю на пол и говорит: "Она думает". Ой, Ася чуть не упала со
смеху. Ничего себе: дело! "Я тоже думаю!" - "Вот за это я тебя уважаю. Думай
дальше". И папа серьезно так на Асю взглянул...
Это Ася раньше не понимала, маленькая была. Теперь-то она понимает.
Мама пишет повесть. Раньше у нее получалось, это же ее работа. Но сейчас
вряд ли получится, она сама говорит...
- Может, коза бы меня стимулировала, - размечталась мама.
Непонятно, что бы ей эта коза. Но не хочется спрашивать. Мама сама
нипочем не скажет, а пошлет Асю за словарем. Придется тащиться в большую
комнату, приставлять стул, лезть на стеллаж. Словари стоят тесно, и один
обязательно упадет.
- И чего мы будем с ней делать? - уклончиво уточняет Ася.
- Поставим в сервант, - смеется мама. - У меня была знакомая коза, она
всегда стояла в серванте и блестела.
- А как она туда залезала?
- Кто ее знает. Залезала - и все.
- У нас и серванта нет, - напомнила Ася.
- Вот видишь, - вздохнула мама. - Даже серванта нет. В него чашки надо.
Чашек, признаться, тоже негусто. Ты мою кружку случайно не видела?
- Видела. Она в помойном ведре. Ее Туся ночью с буфета скинула, но я
все осколки потом собрала.
- Ну, Туська! - грозно сказала мама.
Кошка Мария-Антуанетта сразу подняла голову от батареи, открыла глаза и
сказала: "Гррн!" Но не спрыгнула. Мария-Антуанетта ужасно отзывчивая, всегда
сразу ответит.
- Опять она хозяйничает, - сказала мама.
Фингал под столом завозился и на всякий случай виновато шаркнул
хвостом, печальные глаза его подобострастно взблеснули.
- А ты при чем? - удивилась мама. - Набезобразничал и молчи!
Днем, пока Ася в школе, Фингал опять на диване валялся. Мама вошла, а
ему даже спрыгнуть лень - лежит и моргает. Весь диван теперь в шерсти, снова
надо чистить...
А Мария-Антуанетта, будто ее не касается, опять уже спит. Обняла
горячую батарею. Лапы у нее черные, а сама Мария-Антуанетта кофейная, цвета
"кофе натуральный со сгущенкой без сахара", как папа всем объясняет. Этот
цвет ей полагается по породе, ведь она чистокровно сиамская, не
какая-нибудь.
Ночью в кухне Мария-Антуанетта одна. И, конечно, хозяйничает. Гремит
кастрюлями на плите, Асе в комнате слышно. Открывает буфет и выбрасывает
оттуда, что может. Тарелки она, например, не может. Тарелок поэтому пока
много. А рюмок почти что нет. Рюмки Мария-Антуанетта с грохотом гоняет по
кухне. Их утром в разных углах находят. Иногда они утром целые, но редко.
Печенье тоже находят на полу, Мария-Антуанетта его любит погрызть. Мама
предполагает, что она и по столу ходит. Но этого никто не видел. Печенье