"Зоя Евгеньевна Журавлева. Сними панцирь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Если нет настоящего дела, тогда всякие мелочи лезут и мешают жить,
так папа считает. А у нас дело. Зоологу нельзя сидеть в городе. Зоолог в
городе теряет чутьё, как охотничья собака без охоты.
- А чутьё - это главное, - говорит папа.
Вон как всё любопытно в природе устроено. Нет ни вредных животных, ни
специально полезных - это люди придумали, чтобы им было удобней.
Неправильно разделили мир - на полезных и вредных, пора от этого
отказываться. В природе все друг другу нужны, только все вместе могут
существовать - и это прекрасно.
- Например, скорпион! - говорит папа. - Полезный он или вредный? Или
тот же волк, которым детей пугают?
- Не знаю, - говорит тётя Надя. - Я как-то не думала.
- Вот именно. А биолог об этом обязан думать, чтоб не нарушить
равновесие в природе. Это разговор долгий. И дело это длинное, жизни не
хватит.
- Но ведь не все так живут, - говорит тётя Надя. - Многие ещё живут
просто так.
Папа не знает, как многие. Он только знает, как он. Он не говорит,
что иначе нельзя. Просто он иначе не может.
- Кто как хочет, так и живёт, - смеётся папа.
Скучный какой-то разговор. Чего только папа смеётся.
- Я хочу домой, - говорю я.
- Домой? - удивился папа. - Ну, иди, если хочешь. А мы с Надеждой
Георгиевной тебя догоним.
Я думал, папа со мной пойдёт. Мы с "нашего места" всегда вместе
уходим. Вдвоём.
- Может, вместе пойдём? - говорит тётя Надя.
- Сейчас пойдём, - говорит папа. - Что он, один не дойдёт? Сколько
раз ходил.
Мне так обидно стало. Что папа говорит? Он же перепутал. Я отсюда
один никогда не ходил. Я не отсюда ходил, не с "нашего места".
- Я как раз один ходить люблю, - сказал я.
Я нарочно сказал. Думал, папа поймёт. А папа говорит:
- Ты у меня молодец!
Ладно, пусть разговаривают, если им интересно. А я домой побежал.
Меня Арина там ждёт. Спрашивает у всех: "Где Лёдик? Я без него ничего не
могу делать, у меня пластилин из рук валится". А Марина Ивановна говорит:
"Я сама без Лёнечки не могу. Все поужинали, а его нет". И тут я прибегу.
Я так помчался, чуть рогатый бархан не свалил. Так по песку проехал.
И даже не оглянулся. Только один раз оглянулся, уже потом. Папа с тётей
Надей всё разговаривает, а мне рукой машет. Ладно, пусть догоняют. Я
дальше бегу. По саксауловой роще. Прямо к дому.
У крыльца привязан рыжий верблюд. Интересно. Может, это не наше
крыльцо? Нет, наше. А верблюд стоит и об наше крыльцо трётся своим рыжим
боком. Где-то я этого верблюда видал...
Тут я вспомнил. Это же отца Мухаммеда верблюд. Рыжий. Он к нам
приезжал на этом верблюде. Значит, снова приехал. Чего ему надо? Ведь он в
папу стрелял...
Я открыл дверь и иду.
Вдруг вижу: у нас кто-то есть на веранде. Темно, но немножко видно.