"Зоя Евгеньевна Журавлева. Сними панцирь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

отдыхает. Даже когда про работу рассказывает. Он вообще-то отдыхать не
умеет. Некоторые люди здорово отдыхать умеют. Но не папа. Папа только со
мной отдыхает.
Мы на "наше место" пришли.
"Наше место" на рогатом бархане. Ветер надул ему такие рога, длинные,
из песка. И бархан теперь так стоит, ждёт, пока ветер подует в другую
сторону и надует ему другие рога. Этот бархан всё время меняется под
ветром. Но мы его всё равно узнаём.
- Слышишь, как тишина звенит? - говорит папа.
Это не тишина звенит, а песок. Он с бархана тихонько сыплется. И
звенит.
Но я ничего не сказал. Пусть - тишина, если папе нравится.
С "нашего места" далеко видно.
Видно железную дорогу, она блестит. По ней товарный поезд ползёт.
Паровоз такой маленький! Ему, конечно, тяжело. Он пыхтит и бросает вверх
дым. Платформы за собой тянет, на платформах острые куличи торчат. Мы с
Ариной тоже такие делаем, из песка.
- Щебёнку повёз, - говорит папа: он всё знает, даже издалека.
Нашу платформу видно. По платформе ходит дежурная Люба в красном
платочке и подметает платформу веником.
- Пустая работа, - смеётся папа.
Но Люба настойчивая. Пусть Люба свою платформу метёт, раз она такая
настойчивая, это хорошо.
Ещё метеостанцию видно. Флюгер. Наш дом, крыша на нём блестит.
Саксауловую рощу за домом. Дядя Мурад куда-то идёт, за ним катится Витя.
В другой стороне мы видим колодец, где Байрамчик живёт. Колодец
едва-едва виден. К колодцу что-то движется из пустыни. Широкое, как туча.
И чёрное. Но это не туча! Это овцы к колодцу бегут.
Солнце уже садится.
Папе особенно нравится с "нашего места" смотреть, как солнце садится.
Оно тут необыкновенно садится, папа нигде таких закатов не видел. Нигде
таких нет, вот он и не видел.
Только у нас такое солнце. Большое. Чистое. Оно садится в песок и
сразу подпрыгивает. Ему горячо! Опять солнце забыло, что песок такой
горячий. От песка брызги вверх летят. Тоже горячие. Красные, во всё небо.
Солнце теперь боится закатываться. Осторожно трогает наш песок. Боком.
Песок вроде немножко остыл. Тогда солнце опять начинает садиться.
Садится, садится...
- Смелее! - кричит папа. - Ещё чуть-чуть!
- Давай! - кричу я. - Давай, не бойся!
- Уф, кажется, село! - говорит папа. - Я даже вспотел... Без нас бы
ему сегодня не сесть. Чувствуешь, какой песок?
Я чуть не обжёгся. Потом я песок под собой разгрёб, ничего. Папа тоже
разгрёб.
- Человек должен на одном месте жить, - говорит папа.
- На этом месте? - спрашиваю я. Хорошее, конечно, место.
- На любом, - говорит папа. - На каком-нибудь Только тогда он может в
землю врасти, и земля человеку прекрасна.
- Но корней же у человека нет, - говорю я.
- Ошибаешься... Только у человека и есть корни, мы просто не