"Зоя Евгеньевна Журавлева. Сними панцирь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

называть по имени-отчеству. Пусть привыкает. А то все кругом дяди-тёти.
Сосунок какой!
- Я тогда тоже буду "Надежда Георгиевна" называть, - говорит Арина. -
Я тоже не маленькая! Я Лёдика на три дня старше!
- Но она тебе родная тётя, Ариночка, - говорит Марина Ивановна.
- И Лёдику родная, - говорит Арина. - Мне же Лёдик родной!
Вот как Арина им всё объяснила. Она мне родная! Мы в прошлом году
ездили в Ашхабад, так все в поезде говорили: "Посмотрите, какие эти
братишка с сестрёнкой дружные". Потом один дядя говорит: "Вы, наверное,
близнецы?" Арина говорит: "Конечно, мы близнецы. Я только на три дня
Лёдика старше". Все в поезде как засмеются!
Но Арина правду сказала - она на три дня старше. Папа пришёл, ему
говорят: "Какие у вас ребята забавные". А он говорит: "Они у меня такие".
- Логично, Арина, - говорит дядя Володя.
- Вообще-то, конечно, - говорит и папа. - Тут возражать трудно.
Лёдик, несомненно, тебе не чужой.
- Ага, - говорит Арина. И тарелку сразу к себе подвинула.
- Хоть бы вот так-то на всю жизнь осталось, - говорит Марина
Ивановна. И смотрит на нас с Ариной. И глаза себе трёт, у неё глаза на
мокром месте, она сама сказала.
- Ладно, - разрешил папа. - Зови как хочешь.
И мы сразу сома стали есть.
Зря Марина Ивановна Борю ругала. Сом вкусный. В нём костей совсем
нет, одно мясо. Марина Ивановна никогда рыбу не ест, но этого сома она бы
каждый день ела, только давай. Особенно печень. У сома печень по вкусу
прямо, как дичь, лучше зайца. Зайцы нам уже надоели, мы их всю жизнь едим.
А сом нам не надоел, особенно печень.
- Совсем белое мясо, - удивляется тётя Надя.
- Сомятина, - говорит папа, - это вещь!
- Тиной малость припахивает, - говорит дядя Володя. - Предлагал
выбросить, правильно предлагал. Кто у сковородки? Подкиньте-ка мне ещё
кусочек. Побольше.
- И я бы ещё попросила, - говорит дядя Мурад.
Он так про себя говорит: "Я пошла", "Я бы попросила". Потому что дядя
Мурад туркмен, он русский язык уже взрослым выучил. Иногда, конечно, он
ошибается. Если бы мы по-туркменски заговорили, туркмены бы прямо животы
надорвали, так папа считает. У туркмен язык очень трудный. Папа, правда, с
дядей Мурадом разговаривает по-туркменски. И дядя Мурад не смеётся. Он
потому не смеётся, что очень деликатный, так папа думает. Мы, конечно,
тоже не смеёмся, когда дядя Мурад говорит: "Я бы попросила". Чего тут
смешного? Он же понятно говорит.
Все добавки взяли.
- Теперь кофейку бы, - говорит тётя Надя.
Марина Ивановна даже расстроилась.
- У меня только чай, - говорит. - Я же не знала.
Мы, в Туркмении, кофе совсем не пьём. Мы пьём чай. Мы зелёный чай
пьём, он вкуснее, с чёрным его никак не сравнишь. От него сила. Мы с
Ариной от зелёного чая вон как быстро растём. Надо только зелёный чай
уметь заварить.
Марина Ивановна умеет его заварить. Мой папа тоже умеет. И дядя