"Валентина Журавлева. Небесный камень " - читать интересную книгу автора

Казалось, мозг зовет на помощь...
Я понимал, что этот искусственный мозг, по существу, лишь электронная
машина, не знающая никаких чувств. И все-таки мне было как-то не по себе.
Словно рядом погибало живое существо, а я не мог ему помочь...

Да, помочь мы не могли. Это было ясно с самого начала. Но все, что
можно сделать, мы сделали.
Я не буду подробно описывать эту отчаянную борьбу. Уже подготовлен к
печати и скоро будет опубликован "Отчет Чрезвычайной комиссии Академии наук
СССР". В "Отчете" собраны протоколы, акты, фотоснимки, словом, все документы
о небесном камне, оказавшемся космическим кораблем. Под "Отчетом" вместе с
нашими подписями стоят подписи крупнейших зарубежных ученых - все они по
приглашению Академии наук приняли участие в нашей работе. Среди них - мои
коллеги, биохимики: бельгиец Флоркен, японец Акабори, австриец
Гоффман-Остенгоф, американцы Миллер и Полинг.
В коридорах Института астрофизики звучала речь почти на всех языках
мира. И хотя разными были слова, смысл их был одинаков: раскрыть тайны
небесного камня, спасти искусственный мозг космического корабля...
"Механические руки", вооруженные атомарно-водородной горелкой, с
величайшей осторожностью разрезали металл, открывая доступ к мозгу и
приборам космического корабля. Сквозь узкие прикрытые стеклом прорези в
бетонной стене мы наблюдали за безукоризненно точными движениями этих
исполинских рук. При первом прикосновении огненного жала горелки металл
цилиндра мгновенно утратил прозрачность. Он словно сопротивлялся, не желая
выдавать тайны космического корабля. Медленно, сантиметр за сантиметром,
резал огонь поверхность неизвестного металла... Потом механическая рука
подхватила отделившееся основание цилиндра.
Это был рискованный момент. Мы не знали состава атмосферы внутри
цилиндра. Как отразится на искусственном мозге переход в нашу земную
атмосферу?
У приборов, у компрессоров, у баллонов со сжатыми газами замерли в
ожидании люди. Все было готово к тому, чтобы как можно скорее
скорректировать состав воздуха в камере. Но едва цилиндр был открыт, как
приборы сообщили: атмосфера внутри корабля на одну пятую состоит из
кислорода и на четыре пятых из гелия, давление на одну десятую больше
земного. Мозг по-прежнему пульсировал, пожалуй, лишь чуть-чуть быстрее.
Загудели компрессоры, поднимая давление в камере. Первый этап работы
был завершен...
Я поднялся наверх, в кабинет Евгения Федоровича. Придвинул кресло к
окну, поднял шторы. За стеклом, оттесняя сумерки, загорались огни. Наступала
вторая ночь - а мне казалось, что прошло лишь несколько часов, как я приехал
в Институт астрофизики...
Секретарь Евгения Федоровича принесла кофе. Крепкий, ароматный напиток
отогнал сон. Я закурил, кажется, впервые за последние сутки.
Итак, в атмосфере космического корабля было двадцать процентов
кислорода - столько же, сколько и в земной атмосфере. Случайность? Нет.
Именно при такой концентрации полностью насыщается кислородом гемоглобин
крови. Значит, биоэлектронное устройство космического корабля, подобно
человеческому мозгу, имело систему кровообращения. Следовательно, гибель
одной части мозга, нарушая кровообращение, неизбежно должна была привести к