"Игорь Журавель. Музыка падших богов" - читать интересную книгу автора

В конце сна я встречаю другого знаменитого провидца, получаю от него
право задать любой интересующий меня вопрос. Спрашиваю, сколько проживу,
получаю подтверждение. Все зависит от меня, или пятьдесят лет, или
четыреста. Известие меня почему-то сильно шокирует, падаю на пол и долго
сижу на заднице, затем просыпаюсь лежа на кровати.
Оказывается, бывают люди, которые живут четыреста лет, я слышал о
таких, но никогда не встречал. Интересно, если я точно знаю, что проживу или
пятьдесят лет, или четыреста, есть ли мне чего бояться в моем возрасте?

Глава 4

Кузьма очень страдал последние месяца два. В его жизни произошла
настоящая катастрофа. Хотя правильнее будет сказать - происходила.
Ежедневно, просыпаясь, он смотрел на часы и видел, что они показывают 11:11.
Кузьма уже и будильник ставил, и чего только не пробовал, не помогало. И
вообще, стоило Кузьме на часы посмотреть, они то 12:21 покажут, то наоборот
21:12, а то и вовсе 22:22 или еще какое-нибудь непотребство. Эти ужасные
цифры вносили колоссальную дисгармонию в ранее столь безоблачное
существование этого несчастного мужчины. Наконец Кузьма не выдержал - он
разбил о стену все имевшиеся в доме часы, а затем разбил о ту же стену
собственную голову.
Негативное влияние часов на психическое здоровье человека (мужчина
разбивает голову о стену, вокруг валяются разбитые часы, они показывают
11:11, 22:22, 12:21).
Нос, Еж и Ганс прибыли на вокзал. Ганс собирался отбывать в свой
немецкий город-герой, Еж собирался поехать просто куда глаза глядят, Нос же
приехал просто за компанию. Пока Ганс брал себе билет до Берлина, Нос и Еж
поняли, что если в ближайшее время им не удастся помочиться, получиться
нехорошо. Они отправились за ближайший угол, сделали свое дело и решили
выглянуть за забор на железнодорожные пути, там они увидели поезд. Поезд
вот-вот должен был отойти в какой-то Богом забытый украинский городишко.
Пассажиров поезда провожали друзья, знакомые, сестры, любовницы и другие
родные и близкие, машиниста же не провожал никто. Пассажирам совали в руки
свертки с колбасой и водкой, гладили по голове и называли всякими нехорошими
словами, машинист же сидел себе одинокий и мрачный и жевал бутерброд с
несвежим салом. Такой несправедливости Еж и Нос перенести не могли. Как же
это так, всех провожают, а машиниста - нет. Они тут же начали кричать о
важности профессии машиниста, о том, какие подвиги совершает этот
мужественный человек, перевозя ежедневно сотни человек, как несправедливо к
нему капиталистическое общество. Машинист дожевал бутерброд и занялся делом,
поезд тронулся. Нос и Еж помахали еще некоторое время руками и удалились с
чувством выполненного долга.
Долг перед машинистом (поезд, машинист в кабине жует бутерброд, на
заднем плане двое молодых людей машут руками).
Нос и Еж торжественно шествовали по асфальту в замечательном
расположении духа после распитых пары бутылок портвейна. Единственное, что
их смущало - несмотря на выпитый портвейн, было довольно холодно. Поэтому
курить они расположились в метро, недалеко от входа. И вот какая картина
предстала пред их глазами. На лестнице, ведущей в подземку, стояли в
художественном беспорядке пустые бутылки. Какой-то веселый подвыпивший