"Юрий Александрович Жуков. Люди сороковых годов " - читать интересную книгу автора

Катуков привстал с матраца, брошенного на каменный пол, потер глаза,
выпрямился и машинально расправил складки шинели. В тесном задымленном
подвале зооветеринарного техникума в селе Ивановском, близ Волоколамска,
который генерал в шутку прозвал "пещерой Лейхтвейса", было по-прежнему
шумно. Входили и выходили офицеры связи. Солидный врач длинно и обстоятельно
корил кого-то, виноватого в том, что в походную баню привезли мало воды.
Слышался чей-то надсадный простудный кашель. Механик радиопередвижки,
стараясь перекричать всех, рассказывал, как внимательно слушали немецкие
солдаты организованную сегодня для них передачу, - "аж из блиндажей
повыскакивали!". В уголке подполковник Кульвинский, начальник штаба бригады,
отгородившись плащ-палаткой, докладывал кому-то по телефону:
- Все в порядке. Не хватает только шпор... Хозяин беспокоится насчет
вилок... Консервы? Консервы готовы!..
По соседству сосредоточенно работал, готовясь к беседе с танкистами
перед боем, комиссар бригады М. Ф. Бойко.
За перегородкой проводили какое-то совещание неутомимые политработники
бригады - Боярский, Деревянкин, Коблов. Стучал на машинке младший политрук
Ростков - готовился очередной номер боевого листка.
Генерал улыбнулся - все обстояло вполне нормально. Проснись он в мягкой
постели в тихой и пустой комнате, наверняка почувствовал бы, что ему чего-то
не хватает...
Заканчивались последние приготовления к новой операции: завтра утром
предстояло штурмовать Лудину Гору - крепкий орешек в системе немецкой зимней
обороны, созданный за Волоколамском [8] после того, как вермахт был отогнан
от Москвы. Этот укрепленный пункт господствовал над местностью в радиусе
десяти-двенадцати километров. Сначала его попытались взять со стороны
железнодорожной станции - не вышло, хотя ущерб нанесли гитлеровцам немалый.
Наши войска были сильно измотаны в долгих и почти непрерывных боях -
сначала в обороне, а потом в наступлении от Крюкова, что лежало у самого
порога Москвы, и до этой проклятой Лудиной Горы; отсюда до столицы как-никак
уже сто тридцать километров. Но надо было атаковать снова и снова, чтобы до
наступления оттепели отогнать гитлеровцев как можно дальше.
- Генерал, командирское пополнение прибыло, - повторил комиссар. - Пора
начинать...
Командиры ждали в соседнем отсеке подвала, усевшись на изломанных
школьных скамьях.
- Ну, здравствуйте, товарищи, - негромко сказал генерал.
- Здрасте, - грянул ответ, и командиры вытянулись в струнку перед
человеком, о котором так много слыхали: они вглядывались в спокойное,
немного усталое худощавое лицо генерала, в котором сочеталась какая-то
домашняя, обыденная мягкость с решимостью военного человека.
- Ну, кто здесь есть из наших ветеранов? Товарищ Зайцев? Отлично. Помню
вас. А остальные? Все воевали? Отлично! Начнем знакомиться. Кстати, вот
что - полушубочки придется снять. Конечно, это вещь неплохая, но мы
командиров бережем. Милая это мишень для немецкого снайпера! Поедете в тыл -
надевайте полушубок. Идете в бой - будьте добры: шинель и фуфаечку.
Катуков на минуту умолк, прислушался к грохоту ближних разрывов
(операция, за которой он внимательно следил со вчерашнего вечера,
развивалась успешно) и продолжал:
- Так вот, товарищи, вы прибыли в Первую гвардейскую танковую бригаду.