"Славой Жижек. Вещь из внутреннего пространства" - читать интересную книгу автора

может вернуться...). (Конечно же, самая простая форма "обладания этим" для
женщины - родить ребенка; отсюда, по утверждению Лакана, возникает основной
антагонизм между женщиной и матерью - по сравнению с женщиной, которая
"n'existe pas" (не существует), мать определенно существует.) Тут следует
подчеркнуть интересный момент, возникающий вопреки ожидаемому выводу:
женщина, которая "обладает этим", самоудовлетворенная femme a postiche,
отрицающая свою недостаточность, не только не представляет какой-либо угрозы
патриархальной мужской индентичности, но даже служит ей щитом и опорой, в то
время, как женщина, которая афиширует свою недостаточность ("кастрацию"),
которая являет собой истерическую смесь подобий, прикрывающих пустоту,
представляет серьезную угрозу мужской индивидуальности. Иначе говоря,
парадокс заключается в том, что, чем больше женщина сведена к несообразной
иллюзорной смеси подобий вокруг Пустоты, тем более она опасна для прочной
мужской самоидентификации (все научные работы Отто Вейнингера посвящены
изучению данного пародокса). С другой стороны, чем более женщина являет
собой твердую, самодостаточную Субстанцию, тем большей поддержкой она
является для мужской индивидуальности.
Это противостояние - основная составляющая мира Тарковского - наиболее
ярко предстает в фильме "Ностальгия". Его герой - русский писатель, который
путешествует по северу Италии в поисках рукописей жившего в XIX веке в этих
местах русского композитора, - испытывает раздвоение между Эудженией,
истеричной женщины с комплексом недостаточности, безуспешно пытающейся
соблазнить его для получения сексуального удовольствия, и оставленной в
России женой, внешне похожей на его мать. В центре мира Тарковского всегда
мужское начало, этот мир ориентирован на противостояние женщине/матери:
сексуально активная, провокационная женщина (чья привлекательность
обозначена серией кодированных знаков, как, например, рассыпанные по плечам
волосы Эуджении в "Ностальгии") отвергается как неаутентичное истеричное
создание и контрастирует с материнским образом с гладкими, причесанными
волосами. Для Тарковского в момент, когда женщина принимает роль существа
сексуально желанного, она жертвует самым дорогим, что у нее есть, духовной
субстанцией своей сущности, и тем самым обесценивает себя, превращается в
заурядность. Мир Тарковского пронизан едва скрываемым раздражением по
отношению к провокационной женщине; этому образу, склонному к истеричной
неуверенности, он противопоставляет постоянное присутствие матери, несущее
успокоение. Раздражение героя (и режиссера) особенно заметно в эпизоде,
когда Эуджения долго и истерично осыпает его упреками перед тем, как уйти от
него.
Очевидно пристрастие Тарковского к статичным кадрам, снятым общим
планом (или кадрам, где происходит лишь медленное панорамирование или
отслеживание движения); такая съемка может выражать двойственное отношение к
происходящему, и оба аспекта весьма показательно представлены в
"Ностальгии". Это либо гармонически связано с содержанием эпизода, выражая
стремление обрести душевное примирение не в вознесении за счет преодоления
силы притяжения Земли, а в полном подчинении ее инерции (об этом самый
длинный эпизод фильма - чрезвычайно медленный проход главного героя по
пустому потрескавшемуся бассейну с горящей свечой, бессмысленное действо,
которое ему предписал совершить погибший Доменико, видя в том путь к
спасению. Знаменательно, что в конце фильма, когда после нескольких
неудачных попыток герой все же добирается до другого края бассейна, он