"Андре Жид. Имморалист" - читать интересную книгу автора

улучшено, более обильное и каждые три часа, начиная с 6 1/2 утра. Большой
запас разнообразных консервов восполнит жалкую отельную пищу...
В эту ночь я не мог спать, до того предчувствие моих новых подвигов
опьяняло меня. Я думаю, что у меня был небольшой жар; около меня стояла
бутылка минеральной воды; я выпил стакан, потом второй, потом докончил в
один прием всю бутылку. Я повторил свое решение, как повторяют урок; я
заучивал свою вражду, направлял ее на разные вещи; я должен был бороться
против всего - мое спасение зависело от одного меня.
Наконец, я увидел, как бледнеет ночь; рассвело.
Это было мое всенощное бдение перед боем.
Следующий день был воскресенье. До сих пор, должен признаться, я мало
размышлял о верованиях Марселины; из равнодушия или скромности я думал, что
это меня не касается; к тому же я не придавал этому значения.
В этот день Марселина пошла к обедне. Когда она вернулась, я узнал от
нее, что она молилась за меня. Я пристально посмотрел на нее, потом сказал
ей со всею нежностью, на какую был способен:
- Не надо молиться за меня, Марселина.
- Почему? - спросила она, немного смутившись.
- Я не люблю покровительства.
- Ты отвергаешь Божью помощь?
- После Он имел бы право на мою благодарность. Это создает
обязательства, а я их не хочу.
Это имело вид шутки, но мы ничуть не заблуждались относительно важности
наших слов.
- Ты не выздоровеешь без помощи, мой бедный друг, - сказала она со
вздохом.
- Тем хуже для меня.
Затем, видя ее печаль, я добавил менее резко:
- Ты поможешь мне.

III

Я буду много говорить о своем теле. Я буду столько говорить о нем, что
вам сначала покажется, что я забыл о душе. В моем рассказе это пренебрежение
намеренно, тогда же оно было реальным. У меня не было достаточных сил, чтобы
поддерживать двойную жизнь; о духе и тому подобном, говорил я, подумаю
потом, когда мне станет лучше.
Я был еще далек от выздоровления. Из-за всякого пустяка я обливался
потом, из-за всякого пустяка простуживался; у меня было "короткое дыхание",
как говорит Руссо; подчас небольшой жар; часто с утра у меня было ощущение
ужасной усталости, и тогда я оставался неподвижно в кресле, равнодушный ко
всему, эгоистичный и с единой заботой о правильном дыхании. Я дышал тяжело,
систематически и старательно; мои выдыхания происходили с двумя перерывами,
которых моя сверхнапряженная воля не могла вполне устранить; еще долго после
я избегал их лишь благодаря внимательному усилию.
Но больше всего я страдал от моей болезненной чувствительности ко
всякому изменению температуры. Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется,
что общее нервное расстройство сопровождало мою болезнь; иначе я не могу
объяснить целый ряд явлений, которые нельзя вывести из простого туберкулеза.
Мне постоянно было или слишком жарко или слишком холодно; тогда я до