"Сергей Жемайтис. Клипер "Орион" (Главы из романа) " - читать интересную книгу автора

- Хорошо, Франц, только повторяю: не пей больше!
- Да, да... голова должна быть ясной. Ли! Дай мне той настойки на ваших
дьявольских травах или водорослях, - попросил он, переходя на французский
язык.
Шкипер вытащил из рундука под столом бутылку и налил из нее в чашку
темно-коричневой жидкости. Рюккерт выпил, покрутил головой:
- Необычайно противное питье, но просветляет голову. Вот я уже почти
трезв, Ли!
Шкипер поднял на Рюккерта свой вечно улыбающийся лик.
- Немедленно собери своих союзников, главарей лаутов, - так, кажется,
малайцы называют пиратов.
- Совершенно правильно. Они, капитан, давно ждут на палубе...
До поздней ночи светились вершины деревьев по обе стороны долины, где
находилась деревня. Там горели костры. Доносился рокот барабанов. Время от
времени прожектористы бросали на берег луч ослепительного света. На берегу
не было ни души. Безлюдные катамараны, выхваченные из тьмы лучом, застыли на
неподвижной воде. И на шхунах не замечалось никакого движения. Часовые у
бортов клипера, расчеты у орудий коротали ночь, ведя тихие разговоры. Около
часа ночи смолкли барабаны, померк свет над деревьями. Мир обволокла
безмятежная тишина, с берега доносился только звон цикад, а с гряды рифов,
перед входом в бухту, плыл убаюкивающий шум прибоя. От недавних опасений не
осталось и следа, вошли в прежнее русло мысли русских моряков о далекой
родине, о близких, об урожае, который скоро будут снимать бабы, если не
потоптали его солдаты: красные, или белые, или невесть какие, сейчас на
Россию накинулись все - и недавние союзники, и враги.
Раздался протяжный зевок. Матрос, стоявший недалеко от мостика, сказал:
- Во темень так темень! Прямо смола разлитая, а в воде какие-то гады
шастают, смотри, как она вспыхивает. И отчего бы это?
- Должно, свойство такое, - ответил другой сонный голос. - Здесь все
чудно и страховито. Смотри, будто искры тучей на берегу!
- Ну, это понятно: светляк здешний, жук такой. Давеча один залетел,
хвост у него светится, как свеча. Не видал?
- Не.
- Ну, еще будет. - Опять зевок. - Хоть бы луна взошла.
- Месяц только народился. Видишь, там, за горами, светит, только
малость позолотил верхушки.
Последовал вздох. Оба помолчали, затем первый сказал:
- Все здесь не то. Сейчас бы ушицы окуневой похлебать да у огонька под
тулупом прикорнуть. Дух у нас какой от трав да от всего...
- И здесь дух дюже пахучий, да...
- Вот тебе и "да"... О, слышишь? Пойдем поближе, послушаем.
- И так слыхать.
Зосима Гусятников, стоя у борта с винтовкой в руке, стал рассказывать
сказку о том, как меньшой крестьянский сын Иван, несусветный дурак и
простофиля, сталкиваясь с людьми и жизнью, умнел не по дням, а по часам и
стал задумываться о таких вещах, которые прежде ему и в голову не приходили.
- ...И пришел он к царю. Старенький такой, плюгавый царек на золотом
троне сидит, стража кругом него с топорами да ружьями, министры стеной
стоят, и все так на Ивана смотрят, будто он даже не последняя козявка, а еще
хуже... Царь и спросил Ивана: